Вспышка за окном заставила очнуться от тревожной дрёмы, спугнула тягостные мысли и даже заставила перестать теребить костяные пуговицы на манжетах; мир и без того ослепительной иллюминации стал ещё светлее — «Хиндаба» величаво вкатил в Холмы Инкамо и приблизился к основанию «Пламенного колеса».

На этот раз я не стал мешать слуге дома вис Фиитчи исполнять работу и позволил открыть перед собой пассажирскую дверь. Пакет с одеждой неохотно оставил на сиденье. А вот рюкзака не отдал, даже когда услужливый водитель вцепился в него, одновременно рассыпаясь в заверениях, что всё будет сохранено в полнейшей целости.

Выиграв схватку за рюкзак, я забросил его на одно плечо, ещё раз вежливо поблагодарил погрустневшего прислужника, и наконец задрал голову, разглядывая самый известный во всём Юдайна-Сити клубный парк утончённых и недешёвых развлечений.

«Пламенное колесо» помпезно парило над гнездом, объятое оранжевыми свето-струнными языками искусственного пожарища. Управляемое неисчислимым скопищем двигателей сродни фаэтонным, парк казался миражом, подвешенным на высоте сорокового этажа.

Направляющие уникального полётного коридора были так старательно вплетены в красивые ажурные колонны, что совсем не бросались в глаза. Будто великанская карусель, «Колесо» медленно вращалось, ни на минуту не прекращая движения. Мерно полыхали рекламные полотнища.

Ровно в центре кольца, в его условной «оси», размещались комфортабельные лифтовые кабины, щедро освещённые разноцветными отблесками. Время от времени они возносили в царство пафоса и разврата самых богатых кутил Юдайна-Сити.

С окружающих улиц к «Колесу» чинно подползали пузатые фаэтоны отнюдь не дешёвых марок. Да что там? Я видал боевую технику ракшак, ст о ящую дешевле этих транспортов… Кстати, таковая техника тут тоже наличествовала — по внешнему периметру в тени «Колеса» местность патрулировали сразу четыре звена «полосатых рубашек», традиционно усиленные зловещими великанами-кастура.

Я недолго постоял, проводив взглядом убравшийся на парковку фаэтон фер вис Фиитчи и изучая окрестности Инкамо. Проделал дыхательную гимнастику, окончательно избавился от дрёмы, оправил френч и неспешно, со всей возможной невозмутимостью двинулся вперёд.

Предстояло предельно собраться и выбросить из головы максимум посторонних мыслей. Это представлялось непростой задачей, но в профессионалах я числился не зря. За это меня и ценили, именно поэтому платили немалые деньги. И я действительно умел — даже переступив через себя, даже испытывая немалые душевные муки, — отшелушивать лишнее, чтобы качественно выполнять работу.

Через минуту в сознании не осталось ничего, кроме звенящий пустоты, намеченных целей, имён и образов, которые превратились в фигуры на игральной доске, куда предстояло взойти и мне. Всё, что лежало за пределами этого поля, осталось в прошлом и сейчас не имело ровно никакого значения. Даже Ч’айя…

На меня, разумеется, косились. И, как можно догадаться, не только потому, что поверх элегантного вечернего костюма я взвалил потёртый, видавший виды рюкзак. Игнорируя вопросительные, возмущённые, презрительные и откровенно любопытные взгляды богачей, я медленно приблизился к ближайшей лифтовой платформе.

Путь преградил дуэт плечистых сотрудников службы безопасности парка. Преградил без угрозы, но непоколебимо. Небрежно приподняв рукав френча, я продемонстрировал крепышам карточку бриллиантового отлива, закреплённую на основном гаппи.

Вышколенные мордовороты в строгих костюмах, конечно, удивились, но виду не подали. Терпеливо просканировали пропуск. И даже если поразились личности его дарителя, отметили право на моё присутствие лёгким поклоном.

Увы, рюкзак таки изъяли, тоже со всей возможной вежливостью; а вот разложенные по карманам сюрпризы ожидаемо не обнаружили. Вероятно, щупать лапами высокостатусных посетителей «Колеса» здесь явно было не принято…

Однако когда высокостатусный бесхвостый посетитель клуба почти прошёл к полуоткрытой платформе скоростного лифта, один из безопасников всё же попросил:

— По соображениям безопасности и с учётом местных правил поведения, я прошу уважаемого… — это слово далось ему с очевидным трудом, — гостя сдать свои гаппи. Все устройства будут в целости возвращены вам сразу после возвращения из парка.

Я похолодел.

Да что там⁈ Я едва не выдал пожирающую изнутри нервозность. Представил сокрушительную нелепость сложившейся ситуации. И ответил со всем равнодушием, на какое был сейчас способен:

— Уважаемый гость вынужден ответить отказом, мой бдительный друг. Упомянутые вами «болтушки» предписаны уважаемому гостю для постоянного ношения по показаниям здоровья, и их удаление с моего тела приведёт к поистине прискорбным последствиям. Впрочем, если вы будете настаивать, уважаемый гость незамедлительно свяжется с госпожой фер вис Фиитчи и попросит её лично уладить это крохотное недоразумение.

Охранники часто заморгали и быстро переглянулись, уши ближайшего ко мне мимолётно затрепетали. По позам, изгибу хвостов и напряжению плеч было заметно, что стражи раздумывают-таки проявить выслужливое упорство.

Но верх взяло врождённое боязливое чутьё: плечистый боец ещё раз сверился с планшетной консолью, ещё раз удостоверился в законности пропуска-юнму. Повторно уточнил, кем именно выдана сверкающая карта. А затем скованно-вежливым жестом проводил через сканерные арки пропускного пункта к силовым тоннелям лифтовых платформ.

Убедившись, что поблизости не нашлось ни одного денежного мешка, желающего взойти в парк удовольствий в комплекте с диковинным уродцем, я в гордом одиночестве воспарил к крутящейся террасе «Пламенного колеса».

Платформу наполняли изысканные дорогие ароматы парфюма (страшенная кислятина, конечно, но что поделать, раз чу-ха её так любят?) и прилипчивый до зубной боли канджо-транс вездесущих «8-Ра», сумевших просочиться даже во внутреннюю «мицуху» «Колеса».

Опираясь на изящные перила и изучая уменьшающиеся улицы Юдайна-Сити, я перебрал в памяти все случаи былого сотрудничества с вистар. Пусть и нечасто, но мне уже приходилось иметь с ними дело. С непростыми, капризными, почитающими себя властелинами (подчас вполне обоснованно) существами, не имевшими ни малейшего представления о настоящей жизни на шумных и грязных улицах…

Самых ярких примеров «сотрудничества» припомнилось всего ничего. Однажды благородное семейство, чьё название я предпочёл сразу забыть, пригласило Джадуга поработать переговорщиком и вызволить родственника-промышленника, взятого в заложники. В ту пору гнездо ещё почти ничего не знало о моём «таланте», но в определённых кругах уже поползли шепотки о необычайном красноречии бесхвостого уродца.

Тогда я действительно убедил головорезов отпустить бедолагу-заложника, которому к тому моменту успели отрезать левую верхнюю кисть. И даже почти ушёл, если бы не личные оскорбления бандитов, которых пришлось немного приструнить. Тогда в фанерную «Копилку боли» отправились сразу две фанга, вырезанные хирургами «Детей заполночи» из моей хрупкой тушки…

А вот от второго и третьего контрактов пришлось мягко, но решительно отказаться. Уже прознав про чудесные умения Бледношкурого, меня снова попытались нанять, чтобы убедить крупного воротилу подтвердить сделку, которую тот напрочь не хотел. В последнем случае аналогичное предложение поступило от родственников богатой самочки, которую пытались слить в семейном союзе с нелюбимым и весьма престарелым банкиром…

По традициям чу-ха стеклянные борта-стены лифтовой платформы имели крайне низкий отражающий