– Спасибо.

– На здоровье. Ну, пойдем в лабораторию.

Один переход отделял жилище старого ученого от рабочего места. Обширный зал со сводчатым потолком неплохо освещался лампами дневного света. Электропитание комплекса обеспечивали несколько изотопных источников и экспериментальный ядерный реактор, разрабатывавшийся для военно-космической отрасли. В советской державе умели делать по-настоящему надежные вещи, безотказно служившие многие десятилетия. Конечно, этого нельзя сказать об обычных лампах, но для тех же дневного света, к примеру, нашли выход, подключив самодельные умножители напряжения. В итоге светили даже с перегоревшими запускающими спиралями. Лампы накаливания использовали через диодные выпрямители, что заметно увеличивало срок службы нитей, да и в мертвых населенных пунктах попадались они еще часто.

На стеллажах и столах стояла аппаратура. Сергей нынешний мимолетно удивился древности ламповых и первых транзисторных осциллографов, частотомеров, генераторов, разнообразных измерителей – эта техника еще в годы его учебы считалась безнадежно устаревшей. Серый, глазами которого он видел происходящие события, испытывал при виде приборов благоговение.

– Ты же у нас студент, успел два курса в политехе отучиться, поймешь, что хочу объяснить. Сначала по личному жетону. Смотри.

Под мощным увеличительным стеклом лежала вскрытая плоская коробочка.

Микросхемы, обвязка, несколько радиоканалов, таблетка источника питания… Маркировка незнакома, но одна из микросхем живо напомнила стандартную для компьютерной памяти. Точно, вон ее контроллер и пластинка кварцевого генератора. Какой яркий, интересный сон!

Синхронно блуждающим мыслям зазвучали комментарии собеседника:

– Насколько мы разобрались, это одновременно удостоверение личности, радиомаяк и ретранслятор номера личного идентификатора. В шнурке антенна, диапазон работы – сотни мегагерц. Контролируется как наземными станциями, так и со спутников. Еще работает в связке со стрелковым комплексом, давая разрешение на открытие огня. При обмене данными используется зашифрованный цифровой протокол, вскрыть при наших возможностях, – кивок в сторону стола со стареньким ноутбуком («Еще дисплей черно-белый! Четыреста восемьдесят шестой, что ли?»), – не представляется возможным.

– Жаль.

– Да, Сережа. Теперь по оружию.

Соседний стол, несколько узких печатных плат и фигурных электромеханических узлов. Глаза сразу выхватили знакомую деталь – сканер отпечатка пальца.

– Они добавили электронный радиопредохранитель, завязанный на личный идентификатор и тот жетон. В конструкцию пистолета внесено сразу четыре электромеханических компонента, делающих невозможным выстрел без синхронного действия электроники.

Серый подумал, насколько ему повезло тогда, у трупов вражеских солдат. Встань чуть дальше, выйди из зоны действия электроники, и винтовка оказалась бы бесполезной железкой.

– Оружейники думают над доработкой, но я уверен, что в лучшем случае получится самоделка, использующая лишь ствол да отдельные детали исходного оружия. Учитывая точность их обработки и наше оборудование – не самая надежная.

– Игорь Петрович, а что-нибудь получается с личным идентификатором?

– Знаешь, что… взгляни сам.

В окуляре лабораторного микроскопа была видна вскрытая капсула. Невероятно минимизированные схемы, крошечные катушки радиоканала, залитые герметиком блочки гибридок. И пока тот Сергей с отчаянием осознавал невозможность разобраться в этом чуде вражеского гения, настоящий поневоле восхищался качеством и тонкостью работы. Кстати, схема что-то очень напоминает…

– Присядь, Сережа.

Устроившись напротив, ученый с горечью и печалью посмотрел в глаза.

– Мы проигрываем. Не людям, нет. Мы понемногу проигрываем их техническому прогрессу, новым разработкам, всей этой электронике, помогающей врагам.

Серый дернулся возразить, но был остановлен движением руки.

– Подожди. Дай мне сказать. Так вот… Вся борьба подполья проходила на моих глазах. И многое из того, что изобретали оккупанты, оказывалось в этой лаборатории. Сначала они отменили бумажные документы, перейдя на электронные удостоверения, отслеживаемые станциями сотовой связи и компьютерной сетью. Мы сумели взломать алгоритм, пробившись к находящемуся в памяти контрольному отпечатку большого пальца и даже получив возможность использовать банковский счет владельца. Полгода, всего полгода. Первый же вариант личного идентификатора, – взгляд в сторону стола с микроскопом, – положил конец этой победе. И если пересадить капсулу мы еще можем, то врастающие в мышечную ткань антенны… Потом все чаще вместо живых солдат наших бойцов стали встречать дроны. Автоматизированные и управляемые. Как они совершенствовались, ты видел сам.

Серый хмуро кивнул.

– Совершенствуется и оружие. Оно дает серьезные преимущества в бою их солдатам и совершенно бесполезно в наших руках. Все оснащается радиодатчиками и маяками. Хорошо, что ты использовал экранирующую фольгу. Я уверен, что многие из не вернувшихся забыли про это в горячке боя, были засечены и уничтожены. Дальше… У нас все меньше бойцов, приток патриотов полностью прекратился. Когда пришел последний доброволец? Четыре года тому назад?

– Страна обезлюдела…

– И это тоже. Но, согласно перехватам нашего радиоузла, враги создали жилые зоны для оставшихся в живых. Тех, кто представляет для них интерес. И там идет умелая и продуманная обработка. Думаю, что подрастающая молодежь уже совсем не российские граждане, душой и телом преданы оккупантам.

Слова, пусть справедливые и объективные, били по больному. Боец не выдержал:

– Игорь Михайлович!..

Ученый отрицательно покачал головой:

– Да, Сережа. Я видел, как они разваливали Советский Союз, используя самое сильное оружие – идеологию, пропаганду. Как промывали мозги «дорогим россиянам», уничтожая уже само понятие «русский», убирая идеалы и потворствуя инстинктам. Конечно, раскол и оккупация многим открыли глаза… Но было уже поздно. Так вот, работу над сознанием наших людей они не прекратили. Им нужна нация рабов. Послушных, талантливых и довольных своей рабской жизнью. Маленькая и управляемая нация.

– Но ведь есть мы…

– Сколько нас осталось? Люди гибнут, а вражеские разведывательные аппараты все чаще встречаются совсем близко от базы. Они найдут новое решение поиска, усовершенствуют спутники контроля и неизбежно выйдут на нас.

Помолчав, старый ученый вздохнул и продолжил:

– Я это рассказываю не для того, чтобы показать бесполезность нашей войны. Нет, наоборот. Мы последние из не сдавшихся. И пусть наша участь предрешена, но останутся дела. Твои дела, твои подвиги ради Родины, Серый. Сменятся поколения, вместо нынешних жвачных появятся новые русские. И если хоть кто-то из них, узнав о нашей борьбе, захочет свободы для России… Значит, мы сражались и гибли не напрасно.