Были к нему и другие требования. Поскольку я уже практическиназначила час и день — одиннадцать часов каждого четверга — то актер мойобязательно должен повстречаться мне в том месте, которое я ВладимируВладимировичу укажу.

С местом тоже были проблемы. Совершенно очевидно, чтовстреча должна произойти где-нибудь на улице: у памятника или у входа в парк,ну там, где многолюдно.

Признаюсь, изрядно голову поломав, я вдруг нашла такоемудрое решение, что едва не прослезилась от умиления к самой себе.

“Что за проблема? — подумала я. — Выхожу на любую улицу иобращаюсь к первому попавшемуся прохожему. Или к продавцу мороженого. Или книщему…”

Развивая это направление, к ужасу своему вынуждена былапризнать, что мудрым назвать такое решение можно только в кавычках. Имея цельне обращаться к прохожим, а улизнуть от своих стражей, я очень быстро зашла втупик, не представляя как это сделать. Даже если мне удастся разработатьприличный план, где уверенность, что все по этому плану и сложится? Если бы внашем мире что-нибудь когда-нибудь было способно идти по плану, то жили бы мы враю. Сколько великих людей на этих планах погорело, сколько не состоялось поэтим планам побед!

Должна сказать, что как раз по этому поводу переживания моибыли напрасны: плана-то и не было у меня.

Абсолютно никакого.

Да и откуда взяться плану, когда главного героя нет, а безгероя нет и характера, а без характера как узнаешь чего ждать?

Самый тяжелый труд, это интеллектуальный. Вымотал он менятак, что заснула, как умерла — даже снов не видала.

Утром, едва открыла глаза, сразу же погрузилась в отчаяние.

В такое отчаяние погрузилась, что словами нельзя передать.Мозги от горя сразу же отключились, и всеми мыслительными процессами завладелосердце.

“Что сидишь? — сказало мне оно. — Отправляйся к ВладимируВладимировичу, пока он не передумал.”

Я попыталась возразить: “Не знаю же ничего, нет же у меняплана!”

“Какой там план, — рассердилось сердце. — Всю жизнь безплана выкручивалась, а тут вдруг закапризничала!”

“Боже, — подумала я, — даже сердце умнее меня. Иди отсюда,говорит!”

Как тут не согласиться?

И я пошла.

На этот раз Владимир Владимирович смотрел на менянастораживающе приветливо, что называется, разлетелся ко мне душой.

— Согласна сотрудничать, — сходу сообщила я, не желая егоразочаровывать.

— Очень хорошо! — обрадовался Владимир Владимирович. —Рассказывайте, как это должно произойти.

— Этого не знаю сама, — вынуждена была признаться я. —Приказали каждый четверг в одиннадцать часов с Арбатских ворот двигаться поНовому Арбату в сторону “Дома книги”.

Поскольку к ответу на вопрос я готова не была, то и ляпнулапервое, что пришло в голову. Почему пришел в голову этот маршрут? Его ячастенько любила проделывать, таким образом действительно двигаясь от своегодома к “Дому книги” в желании полюбоваться на свои две книги, изданные новымтиражом. Мой настоящий маршрут, конечно же, был значительно длиннее, посколькудальше от “Дома книги” находится и мой родной дом, но какое это имеет значение?

Однако, сообщение Владимир Владимировича расстроило.

— От Арбатских ворот к “Дому книги” и все? — спросил он.

— И все, — подтвердила я и, чтобы немного его приободрить,добавила: — Думаю, на этом коротком отрезке меня кто-нибудь из БАГа и окликнет,если я не узнаю связного сама: не исключено, что он же и выдавал мнеинструкции. Как только я к нему подойду, так сразу его и хватайте.

— Ни в коем случае! — Владимир Владимирович даже замахал наменя руками, боже, какой эмоциональный.

— Что? Хватать не будете? — удивилась я.

— Связной нам нужен для того, чтобы выйти на других членовэтой организации.

— В таком случае должна вас предупредить: не вздумайтесовать мне в одежду подслушивающие устройства. БАГ — организация небедная,упакована всеми новинками и слежку заметит вмиг. Придется вам наблюдать за намис приличного расстояния и никакой записи разговора со связным.

Владимиру Владимировичу моя ремарка не понравилась. Ониспытующе посмотрел на меня и напомнил:

— Ваш ребенок у нас.

Я кивнула, а сама подумала: “И поэтому я спокойна. Вы же нетеррористическая организация. Что плохого вы сделаете моему ребенку? Гораздохуже будет ему, если я останусь у вас и не найду мужика в фуфайке.”

Потрясая своей проницательностью, Владимир Владимировичпродолжил мысль:

— Новый Арбат неудобная для такого мероприятия улица. Вестивас придется с приличного расстояния, поэтому хочу предостеречь от глупостей.Если вы собираетесь сбежать, то…

Я не дала ему договорить и, демонстрируя покорность,заверила:

— Никуда не побегу. Подумайте сами, куда мне бежать? Яженщина домашняя, привыкла к комфорту, мне даже спрятаться негде, тем более,что убегая от вас, прятаться придется до конца своих дней. Положитесь на моюрассудительность.

Владимир Владимирович несколько успокоился, но все женапомнил:

— Где же ваша рассудительность была, когда вы решилисьпокуситься на жизнь президента? Надеюсь, понимаете как нелегко вам верить.

— Нелегко, согласна, и все же тому были веские причины,которые излагать не буду. Поверьте, речь шла о жизни.

— Вы же говорили, что только о карьере.

— Не хотела вас пугать.

Не знаю, устроил его мой ответ или не устроил, но тему онсменил — перешел к разработке предстоящей операции. Несколько часов оннакачивал меня легендой — должна же я была убедить членов мифического БАГа, чтомне удалось уйти от спецслужб.

Легенда мною усваивалась нелегко, потому что по привычке явсе время сбивалась на творчество, все хотела добавить что-нибудь и от себя.Владимир Владимирович, какой умница, проявил терпение и своего драгоценноговремени не пожалел. Худо-бедно дело двигалось. Когда же я наконец усвоила этуненавистную легенду, и голова моя раскалывалась от избытка информации,оказалось, что все это лишь прелюдия.

— В общих чертах пока так, — подытожил ВладимирВладимирович, — но окончательную подготовку к операции произведут специалисты. Кстати,операция назначена на завтра.

Я запаниковала:

— На завтра?! Дело же к ночи идет!

— Прекрасно! — бодро отреагировал Владимир Владимирович. —Значит до утра у нас времени достаточно.