У него было свое слово, которому он был хозяин.Бескорыстность его порой доходила до цинизма, поскольку Артем требовал того жеи от окружающих. Его выдающаяся внешность (просто красавец!) никаким образом несказывалась на его семейном положении: в свои тридцать пять Артем был холост.

И это при том, что о доверчивости его ходили легенды, как ио его честности, и о его альтруизме. Ленивый для себя, Артем преисполнялсяневообразимым энтузиазмом для любого первого встречного. Лично я этимэнтузиазмом злоупотребляла многократно.

Ко всему вышеперечисленному много еще чего добавить могу:Артем нигде не работал и поскольку торговля не могла приносить значительногодохода, было странно на что он существует, а существовал он относительнобезбедно и всегда был рад своей относительной безбедностью поделиться, чем егоколлеги и пользовались.

Щедрость Артема порой просто изумляла, как и его любовь клюдям и собакам. Так же изумляло его чувство собственного достоинства, котороев наше время легко подменяется заносчивостью, презрительностью и чванством.Артем же, как ни странно, этих качеств был абсолютно лишен. Впрочем, странногов нем было достаточно.

Не знаю, откуда в Артеме столько странностей взялось.Возможно примером в этом ему послужили самураи, книгами о которых он и торговалсо своего лотка. Кроме того ему была не чужда философия буддизма идзен-буддизма, синтоизма и конфуцианства. Всем этим он тоже торговал с лотка.Однако самураи…

Любая тема, которой в разговоре касался Артем, неизбежнооборачивалась экскурсом в жизнь, психологию и быт самураев. Настольной книгойабсолютно мирного и миролюбивого Артема была Бусидо — Путь воина. Представитьсебе Артема сосредоточенного на словах “… утром и днем, засыпая и просыпаясь,думай о смерти… постоянно думай о том как ты будешь умирать…” было совершенноневозможно. И тем ни менее он слова эти бормотал, а утром шел бескорыстнопредлагать себя миру.

И вот на такого хорошего человека я должна была спуститьверных церберов президента: Владимира Владимировича и Геннадия Геннадиевича сотоварищи. Можно представить как нелегко мне это далось: секунд двадцатьколебалась.

Я подошла вплотную к Артему и прошипела:

— Хочешь приколоться?

— Хочу! — обрадовался он.

Да, я забыла сказать о самом главном: больше самураев Артемлюбил только приколы. Никаких денег на них не жалел и имел уникальную коллекциюприкольного арсенала. Чего только не было в этой коллекции: от кровавых ран, доимитаторов храпа и пука. Совершенно безобидный Артем в приколах своих, порой,доходил до садизма.

Впрочем, на него и не обижался никто, и если у коговозникало желание приколоться, то лучшего компаньона в этом не стоило и искать:все сразу шли к Артему, уж ему-то не надо было долго что к чему разъяснять —все ловил на лету.

— Значит так, — прошептала я, — опусти лицо и что-нибудьговори.

Мне нужно было выиграть время: в недрах головы уже шевелилсякое-какой план.

— Понял, — мгновенно сообразил Артем и принялся перебиратькниги на лотке.

— Вот, — не поднимая головы, сказал он, — только для тебя.

Артем извлек из своих богатейших запасов маленькую книжицу.

— Избранные сутры китайского буддизма, — не отвлекаясь отмыслей, механически прочитала я.

— Ну да, — подтвердил Артем. — Китай оказал неизгладимоевлияние на культуру Японии. К примеру у Миямото Мусаси в Книге пяти колец дляпрактики боевых искусств…

— Артем, — прошипела я, — прижми к губам бейсболку и говоритихо.

Он повиновался мгновенно.

— Зачем? — донеслось до меня сквозь плотную ткань бейсболки.

— В этом и заключается прикол, — пояснила я. — Книгу новуюпишу. Политический детектив. Чтобы прочувствовать все на своей шкуре, поручиладрузьям следить за мной. Один из них умеет читать по губам. Потому говори черезбейсболку.

— Понял, — кивнул Артем.

— Если понял, то помоги прикол организовать. Николая давновидел? Художника имею ввиду.

— А-а, Кольку-Андеграунда. Сегодня утром и видел, вмастерской его ночевал.

Артем оживился, потому что Колька тоже был известныйприколист: специалист по взрывам — шуточным, ненастоящим. Крутые и “братва” ипо сей день наперебой раскупают его квазигранаты и подкладывают друг другу вособняки и автомобили за милую душу. Особенно Колькин бизнес процветает навосьмое марта и под Новый год, ну и первого апреля, само собой.

Должна сказать, этот Колька-Андеграунд — личность тожепримечательная. Приколы приносят ему кое-какой доход, но основной дар Кольки(это же и принцип жизни) оказывать услуги своим друзьям и знакомым. При этомсам Колька ничего толком не умеет и ничем в совершенстве не владеет, но нажизнь не жалуется. Просто берет одного из своих приятелей и за его счетоказывает услугу другому. А когда приходит время платить по счетам, отыскиваетследующего приятеля, чтобы оказать услугу предыдущему.

Этакий человек-коммутатор на общественных началах. Врезультате такой кипучей деятельности кое-что и Кольке перепадает, потому чтоотказа ему нет нигде: каждый предвидит и себе возможное благо.

В связи с постоянной занятостью сорокалетний Колька так и неуспел обзавестись семьей, сохранил свежесть и по этой причине в своей средесчитался женихом молодым и завидным, чем успешно и пользовался, обещая руку исердце всем знакомым девицам. Его мастерская была к услугам любого, кто хотькак-то нуждался в ней.

Само собой, что две такие яркие индивидуальности, какКолька-Андеграунд и Артем-Харакири, не могли не сойтись. Конечно же они крепкодружили.

— Гони к Кольке, — напористо продолжила я, — и чтобы черездва часа он ждал меня с фирменной гранатой в своей мастерской. Надеюсь найдутсятам мужские шмотки моего размера?

— Обеспечим, — заверил Артем, и улавливая суть проблемы налету, добавил: — усы накладные, грим, щетину и парик с лысиной тоже доставлютуда.

— И очки от солнца захвати, — посоветовала я. — Круглые, каку кота Базилио.

— Сделаем, — кивнул Артем.

На его лице промелькнуло сомнение, которое я объяснилапо-своему и, не желая злоупотреблять его добротой, прошептала:

— Я всегда видела в тебе настоящего ронина. Покупаю твой мечи вместе с ним твою верность.

— Спасибо, — оживился Артем. — Я-то, ты знаешь, всегда радпомочь, но Колька сейчас на мели, за гранату придется платить.

— За мной не заржавеет! — пообещала я.

— Только это, давай не через два часа, а ближе к вечеру, — ион кивнул на лоток, — понимаешь ли, разложился недавно и что же, свертыватьопять?