– Но индейцы такие свирепые! Они ведь дикари! Вам не было с ними страшно?

Джед тихонько рассмеялся.

– А чероки считают, что это мы дикари. Они жили в хижинах, сложенных из бревен, и обрабатывали землю задолго до того, как здесь появились белые люди. Когда-то, пока их не вытеснили с их территорий, они владели обширнейшими плантациями в Джорджии и Северной Каролине. У них были рабы, трудившиеся на полях, и лавки, полные товаров. Ошибаются те, кто не делает различий между индейцами. Миролюбивые чероки совершенно не похожи на кровожадных дикарей с Запада. Между ними нет ничего общего.

Джед снова умолк. Казалось, он о чем-то задумался.

Наконец с грустью в голосе проговорил:

– Во всяком случае, большинство из них. Их согнали в резервации, где они ютятся на небольших клочках земли, а те, кто не может вынести жизни в резервации, бегут в самые отдаленные и дикие места. Но белые и туда приходят и гонят их еще дальше… А ведь чероки – добрые и славные люди, прекрасно образованные и воспитанные, и они хотят всего лишь одного – чтобы их оставили в покое.

– А вы, наверное, служили под началом генерала Хьюстона во время войны за независимость Техаса? – неожиданно спросила Элизабет.

Джед кивнул:

– Когда командование перешло к Сэму, мы с ним вместе прошли от Голиада до Сан-Хасинто.

Девушка с восхищением смотрела на собеседника. Перед ней был настоящий герой войны, такой же знаменитый, как и генерал Хьюстон, но только Джед… был гораздо привлекательнее, чем мистер Хьюстон, – во всяком случае, так казалось Элизабет.

– А после войны я стал владельцем ранчо, – продолжал Джед. – Сэму понадобился скот, чтобы кормить своих солдат, и потому некоторые из нас принялись ловить диких быков, бродивших повсюду. Однако оказалось, что у нас больше мяса, чем мы могли бы съесть, и поэтому часть скота пришлось продать, а остальное мы разделили между собой.

– А у вас… какое ранчо? – Элизабет хотелось узнать о собеседнике как можно больше. К тому же, пока гость отвечал на ее вопросы, он не мог покинуть Спринг-Хилл.

– Совсем небольшое, – в смущении пробормотал Джед. – Даже и говорить о нем не стоит.

– Но, должно быть, у вас там все прекрасно налажено, раз вы смогли отлучиться на время. Так что же привело вас в Алабаму?

Джед колебался – ему не очень-то хотелось отвечать на этот вопрос. К тому же он полагал, что давно уже должен был попрощаться и покинуть плантацию Спринг-Хилл. Однако Элизабет Коулмен по-прежнему смотрела на него огромными зелеными глазами, смотрела, ожидая ответа, и он не мог сейчас уйти.

– Я получил известие о смерти моего отца, – ответил наконец Джед.

– О, простите, – смутилась Элизабет.

– Отец умер за год до того, как я вернулся сюда. – Джед вздохнул. – Он был хорошим человеком и добрым христианином. И делал все, что мог, на своем клочке земли. К сожалению, у него было слишком мало возможностей – негде было развернуться…

Джед взглянул на сидевшую перед ним прелестную девушку и вдруг вспомнил о том, что утром, во дворе своей фермы, едва не поцеловал ее. Он невольно отвел глаза и проговорил:

– Как бы то ни было, я собирался на свое техасское ранчо. А по дороге встретился с Сэмом, и он уговорил меня заехать сюда. Поэтому я здесь…

Джед снова посмотрел на девушку, и она с улыбкой сказала:

– Я ужасно рада, что мистер Хьюстон уговорил вас заехать сюда.

Джед тоже улыбнулся:

– Но мне показалось, мэм, что вы не слишком обрадовались нашей встрече, когда увидели меня здесь.

Элизабет вспыхнула:

– Я просто… очень удивилась. Я не ожидала, что увижу вас снова.

Ему показалось, что в глазах девушки появилось какое-то странное выражение – словно она просила о чем-то, возможно, хотела что-то объяснить, но не находила слов. Судорожно сглотнув, Джед проговорил:

– Я тоже не предполагал, что увижу вас снова.

Она промолчала. Джед тоже молчал. Взглянув в сторону дома, он заметил, что в некоторых комнатах уже зажгли лампы, и теперь на дорожках сада подрагивали желтые полосы света. „Может, предложить ей зайти в дом?“ – подумал Джед.

Тут Элизабет наконец нарушила молчание. Нерешительно поглядывая на Джеда, она проговорила:

– Думаю, сегодня уже многие просили вас рассказать о жизни на Западе. Должно быть, это ужасно утомительно – постоянно отвечать на одни и те же вопросы…

Джед пожал плечами:

– Человеку нет смысла путешествовать, если он не может узнать что-то новое, если не может рассказать об этом людям. На Западе мы узнаем новости только друг от друга. Если на границе возникает какая-нибудь стычка или в каньоне находят отравленную воду, все должны знать об этом. Поэтому долг каждого из нас – обо всем рассказывать… Иначе как люди узнают об опасности?

Робко поглядывая на Джеда, Элизабет спросила:

– А мне вы расскажете о Техасе?

Джед с некоторым удивлением посмотрел на сидевшую перед ним хорошенькую девушку. „Неужели ей интересно слушать рассказы о приграничных территориях?“ – подумал он. Но Джед чувствовал, что сейчас мог бы говорить о чем угодно – только бы видеть это очаровательное личико.

Сделав шаг к девушке, он опустился на скамейку рядом с ней. Впрочем, не совсем рядом – во всяком случае, складки ее юбки не касались его ног. И все же Джед чувствовал аромат се духов, и ему казалось, что это самый чудесный запах на свете…

Откашлявшись, он заговорил:

– Я обосновался на востоке Техаса, и местность там не так уж отличается от здешней. Там такие же деревья и цветы, есть пологие холмы, овраги, ручьи и родники с чистейшей водой… Но эта страна очень велика, она гораздо больше… чем вы можете себе представить. И еще там замечательный воздух и чудесное небо, от которого невозможно отвести глаза, – на него хочется смотреть вечно. Это небо такой синевы, какой вы никогда и нигде не видели. А ночью, когда разбиваешь лагерь на склоне холма, кажется, что луна занимает половину неба и звезды совсем близко… Кажется, протянешь руку – и захватишь в ладонь горсточку.

Джед забыл о том, что не отличался красноречием, забыл о том, что не умел разговаривать с женщинами. Рассказывая, он все более воодушевлялся.

– Конечно, это совсем дикие места, и городов там почти нет. Вернее, больших городов совсем нет, есть лишь городки, поселки… Потому что эта земля предназначена для того, для чего ее сотворил Господь, – для длиннорогих быков, мустангов, медведей и индейцев. Белый человек там нежеланный гость, хотя мы стараемся обосноваться в Техасе уже добрую сотню лет.

– Вы рассказываете… – Элизабет осеклась. – Вы замечательно рассказываете, мистер Филдинг. Я уверена, что Техас – самая чудесная страна на свете.

Джед ухмыльнулся:

– Да, пожалуй.