В период с 1923/24 до 1928/29 хозяйственных годов доля промышленности в валовом продукте Карелии выросла с 7 до 62 %. Одновременно происходило и восстановление сельского хозяйства, хотя в целом этот процесс шел медленно: лишь к концу 1920-х гг. сельскохозяйственному производству удалось достичь уровня 1913 г. Реальный рост валового производства в республике в 1920-е гг. в среднем составлял более 10 % в год[115], а доходы в расчете на душу населения выросли с 34 рублей в 1924/25 бюджетном году до 136 рублей в 1930 г.[116]

Большое значение для роста экономики и стабилизации ситуации в республике имела так называемая «пограничная политика» Э. Гюллинга. Одним из важнейших факторов развития экономики края он считал обеспечение условий для того, чтобы карельский крестьянин смог «перейти со стадии первобытного крестьянского хозяйства на более рациональные формы товарного производства»[117]. Суть пограничной политики заключалась в предоставлении целого ряда льгот национальным пограничным районам Карелии с целью подтягивания их до уровня экономического и культурного развития центральных русских районов автономии. План экономического развития пограничной полосы предусматривал целый ряд серьезных мероприятий, включавших максимальное увеличение объема лесных разработок, сооружение вблизи финляндской границы крупных предприятий бумажной промышленности, усиление геологоразведочных работ, организацию железорудных разработок и чугуноплавильного дела, сооружение железнодорожных путей, усиленную сельскохозяйственную электрификацию, рост предприятий мелкой промышленности и организацию кустарных промыслов[118]. К началу 1930-х гг. в сфере действия «пограничной политики» находились все населенные карелами административные районы в полосе от Мурманской железной дороги до советско-финляндской границы с населением около 100 тыс. человек[119].

В целом суть концепции экономического развития Карелии, которую предлагали красные финны, заключалась в быстром и пропорциональном развитии всех отраслей хозяйства края на основе рационального использования ее богатых природных ресурсов, прежде всего лесных – их эксплуатация составляла фундамент всей экономики республики. При этом Гюллинг считал, что планы хозяйственного развития должны «рассматриваться детально и обсуждаться на местах»[120]. Иными словами, главная роль в планировании экономического развития регионов отводилась региональным, а не центральным властям. На первом этапе средства для осуществления намеченных планов предполагалось получать из центра в виде ссуд. На следующем этапе республика должна была перейти на самофинансирование, используя свои экспортные ресурсы. В качестве модели развития Карелии была избрана соседняя Финляндия, достигшая значительных успехов на основе использования лесных ресурсов[121]. Заимствование финляндского опыта прослеживается во многих направлениях экономического развития, в частности в планах железнодорожного строительства в пограничных районах[122], хотя публично об этом не говорили[123].

Лишь некоторые из планов, разработанных красными финнами, достигли стадии осуществления. Предоставленные Карелии бюджетные привилегии с самого начала мыслились советским правительством как временная мера, действие которой должно было закончиться через три года. По запросам карельского руководства эти привилегии продлевались еще несколько лет, однако становились всё более и более ограниченными, и к 1928 г. превратились в формальность. Как следствие, Советская Карелия не могла обеспечивать экономическое развитие исключительно своими ресурсами и постоянно обращалась за поддержкой в союзный бюджет. Переход на самофинансирование не удалось осуществить и по институциональным причинам, поскольку центральные наркоматы сохранили право контролировать деятельность хозяйственных органов республики[124]. В подчинении центральных властей осталась Мурманская железная дорога. В 1923 г. был образован Карело-Мурманский транспортно-промышленный комбинат, которому для экономического освоения и колонизации на 10 лет было передано 3,3 млн гектаров земли со всеми ее богатствами, и эти территории были выведены из экономической юрисдикции региональных правительств АКССР и Мурманского округа[125].

Несмотря на эти ограничения, в июне 1927 г. президиум Совета национальностей ВЦИК СССР чрезвычайно позитивно оценил доклад Гюллинга об итогах развития республики за весь период автономии. Председательствующий на заседании А. Енукидзе должен был констатировать, что экономическая политика, проводимая в Карелии, «вполне себя оправдала и дала великолепные результаты». Главную причину достижений республики Гюллинг видел именно в экономической самостоятельности, предоставленной ей правительством. В своем заключительном слове он говорил, что экономическая система, определенная этими правами, в Карелии только сложилась и едва начинает действовать в полную силу – все ее преимущества окончательно проявятся в предстоящем пятилетии. Тогда по докладу Гюллинга было принято решение о продлении экономической самостоятельности Карелии еще на один год[126].