Отдышалась, обеими руками уперевшись в письменный стол с интерактивной фоторамкой, глядя на красивые пейзажи и приходя в себя после бурного всплеска эмоций. И как раз дошла до того этапа, на котором люди обычно начинают раскаиваться, для начала все осознав и устыдившись своей вспышки гнева, как в дверь постучали.

– Лиза! Можно войти? Прости, я погорячился. – Ярослав, оказывается, тоже успел дойти до этого этапа! – Но с другой стороны, нельзя же так! Ты поступила безрассудно.

– Лучше уж так, чем вообще никак, – уже более мирно сказала Лиза, развернувшись от стола к нему лицом.

– Ну все-таки, раз это меня тоже касается не в последнюю очередь, то ведь можно было как-то со мной этот вопрос согласовать?

– Ты был против. Так что мне оставалось? Встать рядом с тобой и топтаться на месте?

– Нет. Но хотя бы на некоторое время отложить подачу твоих объявлений. У меня сейчас рабочий процесс, и всю ближайшую неделю я буду занят. При всем при том, что надо будет тебя подстраховывать. Но я сейчас не в том положении, чтобы диктовать работодателю свои «хочу – не хочу», ты понимаешь?

– Понимаю. – Он не жаловался, но по отдельным фразам, а порой и просто по его молчанию Лиза видела, что ему и в самом деле сейчас непросто, на птичьих правах и серой зарплате. Но в его ситуации выбор был невелик: лишь бы за что-то пока зацепиться. Так что приходилось отдавать все свои знания и интеллект на условиях заказчика. – И не вижу больших проблем. Из больницы меня вряд ли кто-то осмелится похищать, там камеры и охрана, так что на мои смены на целые сутки ты будешь абсолютно свободен. А в выходные, если ты будешь занят, я могу и вовсе из дома не выходить. Так что…

– Хорошо бы, – подражая Лизе, чуть откинувшейся на стол, Ярослав подпер спиной шкаф. Постоял, молча рассматривая ее. – Вот только жизненный опыт подсказывает мне, что не все на проверку выходит так же хорошо, как было задумано.

– Как было задумано, всегда только у министров выходит, да и то только лишь на бумаге. Так что нюансы, конечно, могут возникнуть. Но вряд ли их последствия станут для нас глобальными. Я буду осторожна.

Они опять замерли, молча глядя друг на друга, потом Ярослав вздохнул:

– Ладно! Раз ты уже заварила эту кашу, отступать все равно теперь поздно! Но! Без меня никуда не выходи, а если будешь назначать встречи с потенциальными покупателями, то давай время обговаривать, чтобы я был дома.

– Хорошо! Но только помни, что в такие моменты твое присутствие возле меня должно оставаться незаметным для окружающих!

– Лиз! Ну я же ведь не идиот?

– Да, непохож, – Лиза окинула его взглядом, такого всего подтянутого, какого-то породистого, несмотря на не самую лучшую жизненную ситуацию. Наверное, именно этим он и напоминал ей Устинью Павловну больше всего: не чертами лица, в которых у него с бабушкой было мало общего, а этой вот неуловимо звучащей аристократичностью. – Тем лучше! Значит, будем использовать твои интеллектуальные возможности на полную катушку.

Хорошая была затея, но сорвалась! Потому что, вопреки ожиданиям, первый же звонок по поводу объявления, на следующий же день, сделали не покупатели и даже не бандиты, а следователь.

– Здравствуйте, Лиза! Хотел бы вас спросить, что вы такое затеяли?

– Что именно? – не связывая этот звонок со своим замыслом, в первый момент Лиза испытала искреннее недоумение.

– Ваши серьги! Мне сегодня позвонил уважаемый и известный в своих кругах антиквар, у которого мы и сами нередко консультируемся. И сообщил мне, что на продажу выложены серьги из коллекции покойной госпожи Неверовой. Следом поступило еще несколько аналогичных звонков от людей, к которым наши сотрудники обращались с каталогом.

– А, это! – Лиза уже успела понять, что к чему. Но не собиралась выкладывать своих планов следователю, не желая нарываться на еще одну отповедь по поводу своей самодеятельности. Уж лучше пусть он считает ее идиоткой! – Да, знаете ли, решила перевести эти украшения в денежный эквивалент. Деньги нужны, да и слишком уж опасна эта ювелирка в своем натуральном виде.

– И подходящее же время вы для этого выбрали! – судя по голосу, следователь подумал о Лизе именно то, что она и ожидала. – Да вы хоть понимаете, чем вам это может грозить?! При всем при том, что у меня катастрофически мало людей и я не могу сейчас выставить возле вас круглосуточное наблюдение.

– И не надо! Ярослав тоже не одобрил моего поступка, но все-таки он подстрахует меня, если что.

– Остается надеяться хотя бы на это! Но, тем не менее, убедительно прошу вас убрать пока из сетей все ваши объявления. Сегодня же, желательно прямо сейчас, пока их успело прочесть еще не слишком много народа! Повремените с этой продажей до конца следствия! И еще, раз уж зашла речь о гражданине Неверове, то хочу вас спросить: вы точно уверены, что видели его, согласно вашим показаниям, возле тех самых елок?

– Точно так же, как вас сейчас слышу.

– А не могли ошибиться? Принять за него другого человека с разбитым лицом?

– Вряд ли. Ведь, кроме разбитого лица, остается одежда, прическа. Фигура и рост, наконец. А что, вы его в чем-то подозреваете? Откуда взялись такие сомнения?

– Нет-нет, просто кое-что не укладывается в сложившуюся схему. Вот и решил уточнить, пользуясь случаем.

– Зря это вы. Ярославу не было никакого интереса замышлять что-то против Устиньи Павловны. Во-первых, по завещанию все равно вся коллекция досталась бы ему одному. А во-вторых, свою бабушку он любил, уж можете мне поверить.

– Спасибо за информацию. А теперь, пожалуйста, займитесь тем, о чем я вас только что просил! Уберите все свои объявления. Сразу, пока еще не поздно.

– Хорошо, раз вы настаиваете, – попрощавшись, Лиза мрачно замерла с трубкой в руке. Она уже настроилась на возможную опасную игру, собралась с духом, и вот на тебе – срочный отбой, еще на стадии заброса наживки! Потому что коллекция оказалась слишком известна. И потому, что среди ее знатоков оказались не столько увлеченные, сколько законопослушные и честные люди, оказавшиеся в курсе событий после того, как к ним уже обращалась полиция. А главное, следователь – не Ярослав, с ним не очень-то поспоришь. То есть, в принципе, можно было попытаться, но внутренний голос четко подсказывал Лизе, что делать этого все же не следует. Лиза же привыкла прислушиваться к этому внутреннему собеседнику, потому что плохих советов он ей еще не давал. Так что пришлось скрепя сердце идти и удалять свои старательно сочиненные опусы.

Ярослав, разумеется, оказался этим очень доволен! Вернувшись с работы и выслушав Лизины новости, облегченно вздохнул:

– Ну вот и слава богу! Нашлась-таки на тебя управа!

– А не с твоей, случайно, помощью? – подозрительно осведомилась Лиза, стоя на пороге ванной комнаты и наблюдая, как Ярослав, вымыв и вытерев руки, теперь сноровисто протирает салфеткой зеркало, на которое попала пара капель воды.