– Ну а ты? Какие проблемы были у тебя в подростковом возрасте?

– Никаких, – я уселась на кресло и подобрала ноги.

Краснов же выбрал диван, вольготно расположившись и закинув руку на спинку.

– Серьезно, совсем-совсем никаких? Обычно это тяжелый период.

Я пожала плечами.

– У меня все было нормально. И даже прозвища не было.

– Вот! – ткнул в меня пальцем Ильюха. – Потому ты и не стремишься к большему! У тебя отсутствует вектор развития, нет мотивации. Ты не знаешь, что такое дно, тебе не от чего оттолкнуться, поэтому ты довольствуешься тем, что есть и не прилагаешь дополнительных усилий.

– Ну и философию ты тут развел на основании одного лишь подросткового кризиса. По-моему, мне не на что жаловаться, – я осмотрела себя, квартиру, в которой живу, и уставилась на собеседника.

– Могу поспорить, ты и Мишу толком не любила. Он был нормальный, тебя устраивал, но на этом все. А где эмоции, чувства, любовь, я тебя спрашиваю?

Я нахмурилась.

– Жизнь – не сплошной фейерверк. Конечно, для замужества нужно выбирать надежного человека, а не того, кто устраивает эмоциональные качели. Это просто-напросто нездорово. Зависимость от ярких эмоций.

– Ты не понимаешь, о чем я тебе говорю, – Краснов покачал головой. – Ты выбираешь спокойного, хорошего парня, наверняка, первого, что подвернулся под руку, потому что в тебе нет стремления к лучшему. Ты довольствуешься тем, что есть. Я считаю, что в брак нужно вступать по любви. Когда понимаешь, что и дня не хочешь провести без этого человека, готов с ним состариться и не мечтать о ком-то другом. Вот тогда получается качественный брак.

– Ты сам-то такую любовь встречал? – подняла я бровь.

– Ну, я же пока не женат, – развел руками Илья.

Кто из нас все-таки прав не позволил выяснить зазвонивший вдруг домофон. Я нахмурилась: никого не ждала, да и гости в последнее время редко у меня появлялись: подруг сама распугала, а родственники живут далеко. Может, кто-то ошибся?

– Кто? – осторожно спросила я, Илья стоял за правым плечом.

– Открывай, – раздался из трубки недовольный голос Самойлова.

– Самойлов, – одними губами сказала я напарнику, тот кивнул.

Я надавила на кнопку, и меньше чем через минуту тот уже стоял в дверном проеме. За это время я успела сунуть Красновские мокасины в шкаф, его же самого затолкала в комнату – вряд ли Самойлов покажет всего себя при свидетелях. Широкие брови Олега были сдвинуты к переносице, губы сжаты в одну линию. Несколько мгновений он сверлил меня взглядом, возвышаясь в дверном проеме, потом отмер, вошел внутрь, захлопнул за собой дверь, особо не осторожничая, и за локоть протащил меня на кухню.

– Тебе что было сказано? – отпустил он меня и проревел. На автомате я сделала два шага назад и плюхнулась на табуретку. – На кой хрен ты лезешь, куда не просят, еще и жену мою дергаешь?

– Никого я не дергаю, – отбивалась я. Получалось вяло.

– Кому ты сейчас втираешь? Это женушке моей наивной можешь в уши лить, она и не заметит, а из меня дурака делать не надо. Я сказал тебе забыть про Мишку и жить дальше? Отвечай! – встряхнул он меня за плечи.

Сделалось немного не по себе, таким разгневанным я Олега еще не видела. Немного успокаивало присутствие блондина за стенкой, совсем-то убить он меня наверняка не даст, но где гарантия, что Краснов захочет вступиться, вздумай Олег поднять на меня руку. Мне и легкой оплеухи от него будет достаточно, чтобы месяцок-другой проваляться с черепно-мозговой травмой.

– Сказал, – тихо ответила я и непроизвольно сжалась на стуле.

– Так какого хрена ты умного человека не слушаешь? – еще сильнее завелся Олег и схватил меня за горло. – Где он?

– В соседней комнате, – не задумываясь, просипела я.

Самойлов отпустил мою шею, за волосы сдернул меня с табуретки, намотав их на кулак, и потолкал перед собой. С ноги открыл дверь в комнату и проревел:

– Ты, сука, перестанешь мне жизнь портить? – Увидел Краснова, который стоял, сложив руки на груди, и встряхнул меня. – Это что за дятел? Вы меня за идиота держите?

– Краснов, Илья. Девочку отпусти, – вкрадчиво попросил напарник.

Такого тона даже я от него не ожидала, не удивительно, что Самойлов разжал кулак и встряхнул рукой.

– Два раза я не повторяю! – повернулся он ко мне. – Если мне только покажется, что ты не угомонилась, пеняй на себя! То, что ты женщина и практически родственница, меня не остановит, поверь. Усекла?

– Усекла, – осторожно кивнула я, боясь спровоцировать нервного человека.

На прощание Олег поочередно наградил нас испепеляющим взглядом, пнул вазу с букетом, что стояла возле двери, и широким шагом покинул жилище.

– Твою мать! – выдохнула я и опустилась на диван, дрожащие ноги держать ошеломленное тело отказывались.

– Ты как? – услышала я и подняла взгляд.

В глазах Ильи я заметила беспокойство. Вполне себе живое, не наигранное.

– Нормально, – я потерла лицо, руки мелко тряслись.

Илья присел передо мной на корточки и взял их в свои, уверенные и большие.

– Мы справимся, слышишь? Не бойся.

– Может действительно стоит угомониться? – поделилась я сомнениями. Узнать правду – хорошо, но жизнь и здоровье дороже.

– Опять хочешь пойти по простому пути?

– Не знаю, – призналась я. – Мише скорее всего уже все равно, а у них ребенок маленький, да и Ольгу жалко. С чего-то ведь его так разбирает… Кто его знает, что мы раскопать можем?

– Выбор. Мы каждый день делаем выбор, и от него зависит, что будет дальше. Только знай, тебе не нужно быть для всех хорошей, или удобной. Поступай так, как будет лучше для тебя, – нагнал туману Краснов и принес с кухни веник.

Пока я в раздумьях ковыряла обивку дивана, напарник убрал все осколки и остатки цветов, вытер воду. Скучать по монстробукету я, если честно, не буду.

– Кажется, я еще легко отделалась, – отшутилась я.

– Я бы не дал тебя в обиду, – серьезно произнес блондин.

Я помолчала, потом все же выдавила:

– Спасибо.

Могла ли я ожидать, что человек, решивший меня ради выгоды соблазнить, впоследствии так много для меня сделает? Да и вообще на поверку окажется вполне себе приятным человеком, с которым будет о чем пообщаться? А уж что он мусор у меня дома будет собирать, мне и во сне привидеться не могло.

– Спасибо, – еще раз повторила я, расчувствовавшись от собственных мыслей. На глазах, кажется, выступили слезы.

– О, нет, только не это! – Краснов всполошился. – Не вздумай реветь! Хочешь, я тебя на аттракционы отвезу? Покатаешься, отвлечешься? Или за тортиком сбегаю, ты какой любишь?