В апреле 1812 года Клаузевиц написал письмо своему ученику (наследному принцу), где перечислил восемь источников трения:

1. Недостаточное знание врага.

2. Слухи (информация, полученная с помощью удаленного наблюдения или от агентов разведки).

3. Неопределенность в отношении собственной силы и положения.

4. Неопределенности, из-за которых войска союзников преувеличивают свои трудности.

5. Расхождения между ожиданиями и реальностью.

6. Факт, что собственная армия никогда не бывает настолько сильной, как кажется на бумаге.

7. Трудности с материальным обеспечением армии.

8. Склонность менять хорошо продуманные планы или отказываться от них под влиянием ярких физических образов и субъективных оценок поля битвы[45].

На первый взгляд этот список кажется достаточно неоднородным, однако более тщательный анализ показывает, что между отдельными пунктами есть связь. Один из самых важных источников (пункты 1, 2, 3 и 6) — недостаточная информированность как собственных, так и вражеских войск. Остальные источники связаны с интерпретацией информации и психологической реакцией на нее (пункты 4, 5 и 8). Пункт 7 — трудности с материальным обеспечением армии — это единственный фактор, который не имеет прямого отношения к сбору и интерпретации данных, хотя способен сыграть определенную роль и в этом. Итак, у нас есть несовершенная информация, не обработанная должным образом людьми, испытывающими напряжение.

Если мы снова обратимся к описанию трения в первой части книги Клаузевица «О войне», то в неоднородности перечисленных им элементов заметим некоторые закономерности. Приведенная ниже таблица составлена на основании этого описания.

Мы испытываем трение из-за когнитивных ограничений, свойственных нам как человеческим существам[46]. Мы располагаем ограниченными знаниями о настоящем, а будущее непостижимо по самой своей сути. Война — это противостояние двух враждебных сторон, навязывающих друг другу свою волю, поэтому конечный результат любого действия, предпринятого одной стороной, как минимум частично зависит от действий другой. Следовательно, объем информации, необходимой каждой стороне для принятия решений, теоретически бесконечен. Кроме того, все так же теоретически к этой информации можно получить только частичный доступ, поскольку в этом процессе задействован независимый агент — противник. Даже если бы была доступна едва ли не совершенная информация, она была бы открыта для разных интерпретаций. И любая из интерпретаций зависит от психологического состояния их авторов — их интересов и эмоций, усиленных присущими войне факторами, такими как потенциальная опасность, возникшее напряжение и физическая нагрузка. Чем больше противоборствующих сторон, тем больше возможно интерпретаций и тем труднее сформировать единую картину происходящего.

Таким образом, сложность сама по себе усугубляет другие источники трения. В случае несовершенной информации оценки должны быть основаны на вероятностях, поскольку многое просто не дано знать. История о путешествии, каждый этап которого проходил под влиянием неизвестных заранее факторов (таких как состояние дороги и наличие лошадей), иллюстрирует, как сложности способны снизить шансы на общий успех. Существует только один способ успешного выполнения плана, и все может пойти не по плану множеством разных способов. Имей мы в распоряжении совершенную информацию, с этим можно было бы что-то сделать. Погода — вот классический внешний фактор, который невозможно предугадать заранее. Если бы погодные условия были известны, это не было бы проблемой. Зная, что будет дождь, можно запланировать свои действия с учетом этого фактора (дождь замедлит передвижение противника в той же степени, как и ваше собственное), но такой информации у вас нет.

Клаузевиц объединяет на первый взгляд разрозненные элементы в единую концепцию, так как эти элементы взаимодействуют друг с другом, и их воздействие носит не аддитивный, а мультипликативный характер. Отдельные элементы могут быть ослаблены, но общий феномен искоренить полностью невозможно. Это объясняется наличием внешней среды — ситуации, которую формирует непосредственно состояние войны, делая необходимую информацию в принципе недоступной. Клаузевиц представил поразительно современное описание этой среды в первой главе своей книги.

В этой главе речь идет о том, что конкретно должна учитывать возможная теория войны. В последнем разделе Клаузевиц сводит воедино нити своей аргументации, заявляя, что война представляет собой «удивительную триаду», состоящую из:

Человеческие страсти, воля и рассудок — все это играет роль, важность этой роли меняется от случая к случаю. Теория войны должна учитывать все эти факторы. Для того чтобы описать, как теория может это сделать, Клаузевиц использует научную концепцию того времени, причем снова из области механики:

Клаузевиц ссылается на реально существующее явление, и, возможно, он сам был его свидетелем. Маятник, приведенный в движение над одним магнитом, вскоре остановится перпендикулярно над ним — и это может предсказать каждый. Приведенный в движение между двумя мощными магнитами, маятник сначала качнется в сторону одного магнита, а затем в сторону другого, теряя скорость. Со временем он остановится в поле притяжения одного из магнитов, в зависимости от того, где он будет находиться в момент, когда у него больше не останется энергии, достаточной, чтобы вырваться на свободу. Шансы здесь 50 на 50. Маятник, подвешенный над тремя в равной степени мощными магнитами («точками притяжения») ведет себя совсем иначе. Поведение такого маятника хорошо описал историк науки Алан Бейерчен: