одного венецианского корабля, прежде чем возвратиться наконец на базу. В один июньский день 1607 года он и его люди бросили якорь в Ла Голете, порту Туниса, добыв трофеев не меньше чем на 400000 крон. Уорд не захотел высаживаться на берег и тем самым терять свои шансы на хорошую выручку от продажи награбленного и…

сделал множество предложений о передислокации корабля и товаров в какой-нибудь другой порт, поскольку вышеназванный Каросман не соглашался на его цену, и посему оный Уорд уклонялся от выполнения приказов из замка и не спускал свои паруса с рей, пока они не договорились.

Наконец Уорд и Кара Осман договорились на цену в 70000 крон – чуть более одной шестой от реальной стоимости товаров.

Теперь Уорд оказался на гребне своих успехов. Один английский моряк, видевший его в 1608 году в Тунисе, оставил описание этого архипирата:

Он очень невысокого роста с остатками волос, притом весьма седых, а спереди лысый; тёмное лицо и борода. Немногословен и почти всегда сквернословит. Пьян с утра до вечера. Довольно расточителен и решителен. Много спит и нередко на борту корабля, когда тот стоит в порту. С привычками «просоленного моряка». В своих «12

торговых делах – совершенный дурак и невежда.

Но каким бы ни был уровень его познаний «в своих торговых делах», теперь Уорд был в зените успехов внутри торговли. Он…

собрал вокруг себя грозную шайку пиратов: капитана Сэпмсона он назначил командовать захваченными кораблями, Ричард Бишоп из Ярмута стал его первым помощником, а Джеймс Проктор из Саутгемптона и Джон Смит из Плимута отвечали за его артиллерию. И хотя Дансер всё ещё составлял ему конкуренцию в западном Средиземноморье, Уорд властвовал над его центральной частью. Когда его однажды спросили, не желает ли он поступить на службу к французам, как это сделал Дансер, он ответил: «Чтобы я – к французам? Да я б скорее отца родного, встреть я его в море, ограбил да и продал». Когда же один моряк по имени Ричард Бромфилд принялся его упрекать за то, что тот стал турком и живёт в языческой стране, Уорд лишь назвал его «пуританским плутом и негодяем».

Но в это же время он начал переговоры о королевском прощении. Один из его знакомых дал показания, что ему предложили 200 фунтов «в варварийском золоте», чтобы отвезти их друзьям в Англии и тем произвести впечатление на лорда-адмирала. Венецианский посол завил, что ему предлагали 30 000 крон. Но даже Яков I не был склонен принимать взятки от пирата со столь дурной славой и, более того, особо упомянул Уорда в январской прокламации 1609 года об аресте пиратов. По-видимому, Уорд был весьма раздосадован таким отказом от предложения: «Передай тем плоским шапкам, из-за которых я в изгнании, что это я заставлю их просить у меня прощения, прежде чем с ними раз-13 делаюсь».

И как отмечает один из его биографов, в народной балладе под названием «Славная морская битва между капитаном Уордом и кораблём “Радуга”» есть строчки: «Иди и скажи королю Англии, передай ему от меня ⁄ Коль скоро он король на суше, то морем буду править я».

Как-то в 1607 году известный дипломат сэр Энтони Шерли «написал Уорду в Тунис, стараясь отговорить его от такой жизни и греховных занятий». Уорд был в такой ярости, что пообещал отпустить только что захваченный им корабль при условии, что его капитан найдёт сэра Энтони и передаст ему от Уорда вызов на дуэль. Зная о таких цветистых жестах, вряд ли можно согласиться с его репутацией тупоголового.

Примерно в сентябре прошлого (1608) года Уорд, проходя через пролив, встретился с рыболовным судном из Редриффа, направлявшимся в Англию, и передал им 100 фунтов, чтобы капитан вручил их жене Уорда. Другие члены пиратской команды также передали деньги для своих жён и детей. Рыболов же нарушил обещание. При следующей встрече Уорд захватил это рыбацкое судно и, осыпая бранью капитана, велел вздёрнуть его на нок-рее. Другим же людям из рыболовной команды, чтобы избежать подобной участи, пришлось записаться в пираты.

Однажды Уорд заколол некоего Веста, помощника капитана, и его команда взбунтовалась. Во время сильного шторма в проливе около Саракоты Лонгкэсл и другие пираты призвали его к покаянной молитве, но он отказался, заявив, что «не боится ни Бога, ни дьявола»14.

По-видимому, теперь Уорд принял решение остаться в Барбарии и отказаться от надежды на мирный отход от дел. Он…

…переоборудовал «Содерину» под свой главный боевой корабль и подготовился к новому походу. Должно быть, теперь его корабль действительно производил впечатление: грузоподъёмностью 600 тонн, с сорока бронзовыми орудиями на нижней палубе и ещё двадцатью на верхней. На нём он вышел в море в декабре 1607 года, возглавляя смешанную англо-турецкую команду из 400 человек. Однако вскоре «Содерина» показала себя неважным военным кораблём. Её чрезмерное вооружение тянуло её вниз, и доски обшивки начали гнить. Как только Уорд захватил новый корабль, он перешёл командовать на него, оставив свою громоздкую «Содерину» на произвол судьбы. В начале 1608 года это громадное судно затонуло возле Каира вместе с почти что всем экипажем – 250 турками и 150 англичанами.

Но это было только начало той серии бед, которую Уорду ещё предстояло пережить зимой 1607/08 годов. Сначала тот трофейный корабль, командование которым он брал на себя, пропал в море, затем потерпел крушение захваченный и переоснащённый им в Наварине галеон. Мало того, один из лучших его капитанов, фламандец Ян Кастен, находившийся у Модона с двумя боевыми кораблями и захваченным судном, был застигнут врасплох и разбит венецианскими галерами. В этой победе, одной из немногих, одержанных над пиратами, венецианцы убили 50 человек, включая Кастена, и ещё сорок четыре захватили в плен.

После этих неудач Уорд всё ещё продолжал участвовать в экспедициях из Туниса. Вместе с двумя турецкими капитанами он отплыл в Левант в 1609 году и продолжал дальнейшие походы в 1610, 1612 и 1618 годах. По всей вероятности, он даже принимал участие в захвате венецианского корабля в 1622 году, когда ему уже должно было быть почти семьдесят лет. Но вместе с тем, на склоне лет у него появились другие интересы, и он всё больше оставался на берегу. За короткое время он хорошо интегрировался в тунисское общество. К 1609 году он «обратился в турка», взяв себе имя Юссуф-реис, и женился на