Перед моим мысленным взором нескончаемой чередой прошли бесчисленные международные аэропорты, где я появлялась, волоча за собой громоздкий багаж с дюжиной ципао и кучей медикаментов, старательно скрывая за темными стеклами очков черные круги под глазами, появившиеся от хронического недосыпания и усталости.

Мне вдруг вспомнился прошлогодний приезд в Лондон, когда, дав последнее интервью для «Би-Би-Си», я разрыдалась от переутомления, бессонницы и одиночества; к тому же я постоянно переживала из-за отвратительного знания английского; пришлось моему издателю оплатить массаж и косметические процедуры в одном из самых престижных лондонских салонов красоты, среди клиенток которого, по слухам, были и знаменитые «Спайс Гелз».

А всего через четыре дня после трагедии одиннадцатого сентября, чтобы не нарушить расписание рекламных мероприятий, мне совершенно одной пришлось лететь самолетом в Сан-Франциско. На борту, кроме меня, было всего шесть пассажиров.

Нет, у меня не было сил кричать от радости по поводу успеха моей книги, каким бы грандиозным он ни был.

— Издатель предлагает тебе назначить день, чтобы отметить это событие. Они хотят устроить торжество где-нибудь в Виллидже, не очень многолюдное, примерно человек на сорок…

Я позвонила Мудзу и договорилась о встрече на вечер, попутно сообщив ему приятное известие. И лишь услышав его восторженные восклицания, испытала какие-то положительные эмоции.

— Я очень горжусь тобой, — сказал он серьезно.

— Правда? Спасибо! — я ощутила сладковато-приторный вкус на кончике языка.

Мне захотелось, чтобы у Мудзу было еще больше оснований гордиться мной, и я, к собственному удивлению, опрометчиво предложила:

— Тогда сегодня вечером я приеду и приготовлю ужин. Мы сможем подольше побыть вдвоем, посидеть дома и посмотреть видео или заняться чем-нибудь еще.

Он был в восторге. Но я… Это было невероятно, я сама себя не узнавала. Чтобы я по доброй воле вызвалась приготовить ужин? Нет, я точно спятила! Поставила перед собой абсолютно невыполнимую задачу.

И спасти меня в этой ситуации мог только один человек — мама. А она была бесконечно далеко, на другом конце света! Немного успокоившись и собравшись с мыслями, я попыталась вспомнить, что именно мы с Мудзу обычно заказывали в ресторанах и какие блюда, приготовленные мамой, были любимыми в нашей семье. После этого я старательно записала названия нескольких блюд и составила список ингредиентов для их приготовления, которые предстояло купить в Чайнатауне. Ну а дальше оставалось лишь последовать рекламному слогану компании «Nike» и откликнуться на призыв «Просто сделай это!».

В Чайнатауне меня, как обычно, встретили столпотворение, суета, грязь и хаос. Несметное число ресторанчиков, на вывесках которых встречались в разных сочетаниях «дракон», «феникс», «радость» и «процветание»; аптеки, где представители традиционной китайской медицины врачевали пациентов при помощи акупунктуры и, конечно, массажных салонов.

Туристы столпились вокруг торговца, продававшего поддельные сумки от «Гуччи» и «Фенди», копошась в груде товара и придирчиво выбирая. Внезапно появился полицейский и конфисковал весь товар. Стоявший за прилавком торговец с невозмутимым видом отвечал на его вопросы.

В отдалении шла бойкая торговля вразнос свежеприготовленным тофу, дешевыми игрушками и фруктами, в том числе омерзительно пахнущими, но очень вкусными тропическими плодами дуриан, привезенными из Юго-Восточной Азии.

Со списком покупок в руках я обошла несколько бакалейных лавок и магазинчиков и в итоге, помимо прочего, купила упаковку свежеприготовленного тофу, свежую зелень, грибы, морковь, замороженные креветки, финики и китайскую дерезу.

Проходя мимо газетного киоска, я прикупила порнографический журнал с фотографиями мускулистых сексапильных парней. Уж кто-кто, а Сиэр оценит такой подарок по достоинству!

Такого в Китае не купишь. Получив от нее на день рождения ночную рубашку с черным лотосом, я считала, что должна в знак благодарности послать ей что-нибудь пикантное. Правда, отправлять такой журнал по почте не имело смысла. Его наверняка конфискуют. У китайских таможенников наметанный глаз на такие вещи.

Пока я стояла на перекрестке и дожидалась зеленого сигнала светофора, подул пронизывающий ветер такой силы, что пришлось зажмуриться. Типичная зима в Чайнатауне. И вдруг посреди улицы меня, всю увешанную свертками с китайскими деликатесами, охватило сентиментальное ностальгическое чувство.

Ровно в половине седьмого раздался звонок в дверь — за мной заехал Мудзу. Взяв несколько полных пакетов с закупленными мной съестными припасами, он отнес их в такси, и мы поехали в Вест-Сайд.

По дороге Мудзу время от времени с улыбкой поглядывал на пакеты. Это смешило меня. Наконец-то я поняла, что означают слова «мужчина, который страсть как любит поесть». Он смотрел на сумки с едой с такой нежностью, жадностью и любовью, с какими никогда не глядел на меня.

Когда я поделилась с ним своими наблюдениями, он расхохотался. Из всех женщин, с которыми он встречался, должно быть, только я умудрилась приревновать его к еде. Его смех производил на меня ошеломляющее впечатление: в одно мгновение его бесстрастное лицо вдруг словно озарялось ярким светом, каждая черточка оживала, глаза ярко блестели. Их пронзительный взгляд проникал в самое сердце.

И вот я на пороге пугающе-безупречной белоснежной кухни Мудзу. Прямо передо мной — пестрая груда пакетов и пакетиков, зеленых, красных, алых и желтых.

Мудзу показал, как включить плиту и вытяжку, объяснил, как пользоваться настенным автоматическим таймером. Продемонстрировал мне приправы, китайские сковородки, тарелки, кастрюли и поварешки. И даже помог надеть фартук с цветочным орнаментом, а также собрать волосы в пучок на затылке, чтобы они ненароком не попали в еду. Все было готово.

К этому моменту мой энтузиазм почти улетучился. Я с легким отвращением смотрела на креветки, мягкие и липкие.

Совершенно умиротворенный Мудзу расположился в гостиной у телевизора, потягивая «Смарт Уотер» — очень популярный на Манхэттене питательный прохладительный напиток. Играла его любимая команда «Нью-Джерси Нетс», за которую он неизменно болел. Я же слонялась по кухне в полной растерянности. Но отступать было поздно и некуда.

И я принялась за дело: помыла овощи, грибы и креветки, поставила вариться черный рис, очистила финики и дерезу.

Все шло вроде бы неплохо. Я выпила чашку йогурта, пришла в гостиную и устроилась у Мудзу на коленях, прильнув к его груди.

— В этом фартуке у тебя ужасно сексуальный вид, — заметил он, нежно куснув меня за ухо.

Я взглянула на свой наряд. Убей бог, не пойму, что в этом сексуального! Наверное, все дело было в типично мужских фантазиях об извечной женской домовитости и хрестоматийных добродетелях. Мужчина может сотворить фетиш из чего угодно, будь то женские ноги или волосы. А у Мудзу, должно быть, был какой-то фетиш, связанный с кухней: может, он испытывал неосознанную тоску по сексуально привлекательной горничной, которая в красивом переднике заботливо жарила бы ему бифштексы в его безупречно-чистом кухонном раю.