— Да чтоб погрешить перед причастием, мы ведь с Люськой в грехе жили… Эх, в баню бы сейчас. Как смекаешь, капитан, долго нас здесь мариновать будут, и вообще че нам светит? — спросил Юдин, протягивая Васинцову бычок.

— Хрен его знает, — пожал плечами Васинцов, жадно делая последнюю затяжку и выглядывая в окошко их «дачи» с большой цифрой 14 на стене. Мороз спал, окно оттаяло, и он разглядел утыканную мигалками черную «Волгу», въезжающую к воротам.

— Ого! Кажется, начальство приехало. Может, нам наконец объяснят, что к чему.

Действительно, их положение было двусмысленным. С одной стороны, их не объявили арестованными или задержанными, с другой — забрали все оружие, даже личные ножи и предложили не покидать территории этой базы отдыха, обнесенной тремя рядами колючей проволоки. А потом намекнули, что и из дачи им выходить без особой надобности нежелательно. Черт-те что творится, хорошо хоть кормят вовремя. А вот с куревом беда, сегодня последнюю пачку «придавили». И ни магазинов, ни «комков» поблизости не наблюдается. Юдин молодец, спер во время последней «беседы» у очкастого следака полпачки «Веги». Говно, конечно, сигареты, но на безрыбье и рак свистнет…

На беседы их вызывали дважды в день, предлагали подробно описать ту памятную ночь и события, ей предшествовавшие. А чего тут описывать. Было все как обычно, только старлей этот, спаситель из комендатуры, заявился. Потом долго ждали ребят из города, два раза ужин разогревали, но ребят все не было. Решили ужинать без них. Да мало ли что может случиться с двумя здоровыми ребятами в большом городе, может, с девчонками познакомились. Хотя не похоже — ребята-то дисциплинированные. Где-то в двенадцать проголодались и сели ужинать, через полчаса Юдин услышал странный шорох, ну все и началось…

Тела ребят, ушедших в город, нашли неподалеку, в сугробе за ангаром, уже окоченевшие. На них напали сзади, они даже не успели снять оружие с предохранителя. Соин лежал там же, в «половинке» для зэков. Вернее, не лежал, а сидел. Он так и умер сидя, его задушили. Две длинные, фантастически длинные руки сжимали его горло. Представляете, руки длиной полтора метра, торчащие меж прутьев клетки… Уже теряя сознание, обливаясь кровью от трех «пауков», впившихся в его тело, он все-таки смог передернуть затвор и нажать на курок. Их так и нашли, его и мертвого Асланова, просунувшего змееподобные руки сквозь прутья клетки, руки, сжимающие горло мертвого охранника. Но через него они так и не прошли, он успел кинуть ключи в «ловушку», и им пришлось выбираться через дыру в полу.

Следак долго интересовался, как в обитом железом полу вагона может образоваться дыра. А очень просто, если ковырять шов заточкой у болтов, крепящих парашу к полу, да ссать на него при сильном морозе… А может, это не изнутри, может, снаружи продолбили…

Перед отбоем следовал обязательный медицинский осмотр, просвечивали мудреными приборами, брали кровь, заставляли мочиться в пробирочку… Кстати, на этой базе они были не одни. То и дело черный «автозак» или раздолбанный «пазик» кого-то привозил, других — увозили. Остальные обитатели лагеря, крепкие ребята в черных эластичных комбинезонах, с Васинцовым и остальными обитателями барака №14 не общались. Ему показалось, что он узнал того самого спецназовца, что первым появился около их вагончика, и даже помахал ему рукой, но «черный» то ли не заметил, то ли сделал вид, что не заметил. Всего в бараке №14 их было шестеро, кроме Васинцова и Юдина, еще смешливый армянин Вазгян из подразделения по сопровождению ценных грузов, два легкораненых сержанта: Гулин и Крушилин из взвода охраны и молчаливый лейтенант Стерх с челюстным протезом. Говорить он не мог, питался через трубочку. Единственное, что их всех объединяло, они выжили в ту самую страшную ночь.

Васинцов опять остался в дураках. Он сгреб карты в сторону, вытянулся по стойке «смирно» и, высоко подняв голову, похлопал по бедрам руками и громко прокричал: «Ку-ка-ре-ку!»

Вазгян залился смехом и захлопал в ладоши:

— Молодец, капитан, давай еще!

Васинцов сделал вид, что собирается прокукарекать еще, но вдруг схватил руку Вазгяна и ловко заломил ее тому за спину.

— Кайся, сука! — сурово приказал Васинцов, выуживая из рукава армянина двух тузов. — Кайся, что жулил!

— Каюсь, каюсь, командир! — полуплача, полусмеясь, признался шулер. — Пусти, больно!

— Признаешь, что проиграл, будешь козлом бодаться? — продолжал допрос с пристрастием Васинцов.

— Буду, буду… — пообещал Вазгян. Еще смеясь, он опустился на карачки, залез под стол и оттуда зловеще заговорил: «Идет коза рогатая за малыми ребятами! Забодаю, забодаю, забодаю…»

По условиям игры он должен был на четвереньках пробежаться до двери и боднуть ее. Но последнего он сделать не смог, потому что уперся бритой головой в хромовые сапоги. На пороге комнаты стоял полковник в высокой папахе с коробкой в руках:

— Замечательно кукарекаете, капитан, а уж ваш козлизм, товарищ прапорщик, выше всяких похвал!

Все повскакали с мест. Вазгян задумчиво посмотрел на сапоги перед своим носом, потом поднял голову и так, в ракообразном положении, отчеканил:

— Здравия желаю, товарищ полковник.

— Вольно, можете подняться на ноги.

Вазгян встал, отряхнул колени, смущенно оглянулся на товарищей.

— Полковник Одинцов, — представился вошедший, ставя коробку на стол. — Вы здесь хорошо устроились, веселитесь. А мне сказали, что все раненые, больные, без водки, курева загибаетесь. Кстати, всё здесь, можете пользоваться…

Служивые торопливо вскрыли коробку и, обмениваясь радостными возгласами, начали выкладывать на стол блоки с куревом, спиртное в красивых бутылках, шоколад, какие-то консервы, даже несколько баночек икры. Тут же словно из-под земли появились стаканы, забулькала жидкость, защелкали зажигалки.

— Значит, все курим и все пьем? — спросил полковник. — Вы, лейтенант, тоже выпьете?

Лейтенант Стерх утвердительно закивал головой и потянулся своей трубкой к стакану.

— Вот и выяснилось, что отличает человека от зверя. Звери не курят и не пьют. Давайте, кстати, выпьем.

Все выпили до дна, даже Стерх быстро всосал в себя живительную влагу и блаженно улыбнулся, насколько позволял протез. Полковник поочередно внимательно посмотрел в глаза каждому, особо задержался на Васинцове, и кивнул:

— Порядок! Повторим, служивые?

Служивые не отказались…

— Так вот, робяты. — Полковник Одинцов громко хрустнул яблоком. — Простите старика, что неделю томил вас без вина, курева и баб, но лучше перестраховаться, чем потом плакать. Будем считать, что первый тест вы прошли. А посему поздравляю вас с вступлением под мое руководство.

Все замолчали, Вазгян даже опрокинул стакан с фантой на стол.

— Вот черт безрукий! — Полковник спас блок «верблюдов» и бросил в оранжевую лужицу носовой платок. — Чего вы на меня вылупились, как «Запорожец» на «мерса»? Я вам что, так не нравлюсь? Пришел к ним, понимаешь, как к людям, гостинцев приволок, а они…