— Слышь, Аникин, братишки, подмога пришла!… — радостно кричал старшина. — У-ух, молодца!… Тащи ее влево, давай вдоль канавы к тому бугорку. А ну, навали-ись!…

К вечеру танковая атака была отбита. Потеряв чуть не весь свой танковый взвод, фашисты тут же бросили в бой еще одну порцию машин.

Оборону держали двумя «сорокапятками» и расположившимися в центре позиций, в овраге, двумя противотанковыми ружьями. Тут же, между орудийными флангами, разместилась вся третья рота, прибывшая на выручку старшине и Аникину. Артиллерийский беглец Замойский все-таки исполнил приказ старшины. Политрук, временно принявший командование батальоном, направил на подмогу артиллеристам всю третью роту.

Несмотря на прибывшее подкрепление, тем, кто отбивался у оврага, пришлось несладко. На этот раз своих танкистов фашисты снабдили пехотой и мотострелками. То, с каким упорством они лезли вперед, без лишних слов показывало: они готовы прорываться любой ценой. Особенно докучали немецкие МГ, установленные на мотоциклах. Пулеметчики постоянно перемещались, стараясь держаться под прикрытием танковой брони. Немцы неуклонно продавливали расстояние. Вот-вот они должны были выйти на рубеж оврага. Глубокое дно оврага должно было стать братской могилой для всей третьей роты.

Старшина хотел отправить Аникина к санинструктору Но Андрей наотрез отказался. Вместе со своей ротой, забыв про ногу, он выцеливал в степной стерне фигурки наступавших вслед за танками немцев. С выстрелом не торопился, экономно расходуя патроны. Вот замолчала «сорокапятка» сержанта Зюзина. Старшина, как заправский подающий, помогал сержанту убирать щитовое прикрытие пушки. Боеприпасы заканчивались у всех. Но немец подбирался все ближе. Солдаты, матерясь, расставались с каждым патроном. Каждый готовился к рукопашной, к своему последнему бою. Патроны вот-вот закончатся, и тогда они встретят врага с ножом, с лопаткой в руках. «Пощады никто не желает…»

Исход боя решила авиация. Пара Пе-2 возникла над степью неожиданно. Их прикрывало звено истребителей И-16. Один за другим пикирующие бомбардировщики стали утюжить немецкую линию атаки. Бомбы и пулеметные очереди сыпались на головы фрицев минуты три. Потом, один за другим, самолеты набрали высоту.

Андрей боялся одного: в квадрат бомбометания попадут позиции своих. Слишком близко друг к другу приблизились противоборствующие стороны. Но, видимо, координаты были переданы верно. К тому же с сопутствующими ориентирами. С воздуха наверняка хорошо просматривался овраг — линия обороны третьей роты. Авиаудар стал для немцев полной неожиданностью. Три машины чадили клубами черного дыма. Ветер разносил его едкую вонь вперемешку с запахом горелой брони на сотни метров вокруг.

От взрывов перекорежило и перевернуло несколько мотоциклов. Они торчали над степью, беспомощно выставив в небо свои погнутые колеса и коляски.

Сначала залегшие в овраге решили, что самолеты уходят. Но авиация свою работу здесь еще не закончила. Пока бомбардировщики по широкой дуге заходили к месту бомбежки, к земле спикировал один из истребителей.

Маленький, юркий И-16 принялся барражировать над полем. Его пулемет не умолкал, устроив настоящую охоту за мотопехотой. Бил он и по танкам. Вот очередь, словно пилорама, разрезала надвое мотоциклетную пару. Сидевшего за рулем и пулеметчика, что был в коляске, разнесло на крупные куски. Тут же мотоцикл вспыхнул и взорвался.

— Ничего себе, жарит «ястребок» из пулемета… — не удержавшись, выговорил вслух Аникин.

— На пулемет не похоже… — со знанием дела отозвался старшина. — Уж больно моща сильна. Из ШВАРКа вдарил… В ней калибру — миллиметров двадцать. Да еще если бронебойно-зажигательными. Хана велосипедистам немецким.

— Шварк? Уж больно смешно звучит… — переспросил Андрей.

— Пушку так кличут. На самолете установлена. Звучит, взаправду… Почти что шкварки, — старшина усмехнулся. Впервые за этот день. Да и все, окопавшиеся на краю оврага, заметно повеселели с появлением самолетов.

К ним обернулся залегший по левую руку, метрах в пяти, Заслонов, командир второго отделения — того самого, где состоял Аникин.

— Звучит потешно, а бьет сурьезно, — пробасил он, ударяя и растягивая на «о». При этом успел неунывающе подмигнуть: мол, «знай наших!».

Родом Заслонов был из Архангельской области, из поморян. Медлительный и основательный в разговоре, белобровый и белобрысый, он был очень шустрым и надежным в деле. Не раз, причем с неизменным успехом, ходил в разведку, добывая «языка» за линией фронта. Рассказы сослуживцев по отделению в сознании Андрея никак не вязались с приземистой, напоминавшей непривычную для передовой полноту, тяжеловесностью фигуры их командира — старшего сержанта Никодима Заслонова.

Немцы напрочь забыли про цель своего наступления. Они спешно пытались организовать противовоздушную оборону Сразу несколько мотопехотных расчетов, заглушив своих «стальных коней», палили снятыми с колясок пулеметами по истребителю. Тот, словно принимая правила им самим спровоцированной игры, на крутом вираже вновь заходил над полем, уже на заходе обрушивая на пулеметные расчеты врага всю мощь своей пушки.

— Эх, отчаянная голова. А вишь, и правда, жарит фашистов, точно шкварки… — не переставал приговаривать старшина.

— Сорви голова. Видно, что из молодых… На рожон лезет… — резонно заметил Заслонов.

— Уймись, Никодим, — тут же урезонил его Кармелюк. — Если б он на рожон не лез, щас бы фашист со своими пулеметами к нам в овраг лез бы… А он, вишь, грамотно действует. На вираже еще цели выбирает и издаля по ним бьет. Башковитый… — комментировал старшина.

Внешний вид этой небольшой, но бесстрашной машины, с непропорционально большим по отношению к хвосту носом, действительно напоминал Андрею какое-то добродушное, широколобое существо.

Полыхнул еще один танк. Тот, что успел ближе других, метров на тридцать, продвинуться к позициям роты. Рвануло сзади. Горящее топливо расплескалось по всей броне, залив башню.

— Гляди, как его, маслицем… Точно карася на сковородке… — ахнул старшина.

Сразу несколько очередей расчертили безоблачное октябрьское небо. Немцы били по истребителю с пяти точек. Сначала пулеметные пунктиры болтались в воздухе каждый сам по себе. Но постепенно они скрещивались, пытаясь поймать летающую машину с красными звездами на крыльях и фюзеляже. Тогда самолет взял еще ниже и понесся почти над самыми головами испуганных фрицев. Кучность их стрельбы разрушилась, но несколько очередей достигли цели.

Из оврага было отчетливо видно, как несколько пуль прошили поверхность коротеньких, но мощных крыльев, продырявили левый бок округлого фюзеляжа. Все замолчали. «Сейчас задымит…» — с отчаянием и досадой пронеслось в сознании Андрея.

Но широколобый оказался на редкость живучим. Словно насмехаясь над потугами врага, И-16 свечкой ушел ввысь и, описав захватывающую дух дугу, пристроился в хвост своему ведущему. Тот сопровождал возвращавшихся на второй заход бомбардировщиков.