снова покраснела. – Мы все никак не можем тебя нормально поблагодарить: в гости ты пришел с гостинцем, повез нас бесплатно в храм, еще и Малинке подарок сделал.

Надо сказать, «Красные Шапочки» с пирожками, которые настойчиво протаптывают дорожки к мужским сердцам через желудки, не очень-то импонировали Андрею. Но у Клары все выходило безыскусно, без корысти и прицела на будущее, он не мог заподозрить ее в том, что она набивается к нему в подружки.

«А если набивалась бы? Что тогда?»

Она симпатичная, но ввязываться в новые отношения Андрей сейчас не собирался. А для короткой интрижки Клара уж точно не подходит.

– Ты уже что-то рисовала в альбоме? – спросил Давыдов Малинку.

Та энергично кивнула.

– Она твои подарки из рук не выпускает. Рисует дни напролет. Даже когда спать ложится, альбом и карандаши рядом кладет.

Они пили чай с пирожками и сливовым вареньем, которое тоже принесла Клара, беседовали неспешно, обходя тему неудачного похода в храм. Малинка пристроилась в уголке стола и, высунув от усердия кончик языка, рисовала в своем новом альбоме.

Андрею нравилось говорить с Кларой: она не выпытывала, но проявляла участие, а если он что-то рассказывал, слушала внимательно, с интересом. Сам не заметив, Андрей выложил ей правду о том, почему решил переехать на Варварин остров. Официальная версия, которую он собирался предлагать всем, кто будет спрашивать, гласила, будто он хочет разобраться с отцовским наследством, привести в порядок дом, чтобы решить, что с ним делать.

На самом же деле…

– Я похож на неудачливого мореплавателя. Был у меня корабль, большой и красивый, я им управлял, путешествовал по морям и океанам. А потом неловко повернул штурвал, не заметил опасности, и корабль мой налетел на айсберг, как «Титаник», развалился на части, погиб. Меня, как один из обломков, выбросило на незнакомый остров. Хорошо еще, что жив остался. Видишь ли, Клара, я предал сам себя. Хотел заниматься анимационными фильмами, даже и занимался, и перспективы были неплохие. Но Жанна, это моя бывшая жена, хотела иного. У меня было ИП, и однажды мне предложили работу. Рекламу одного предприятия. Я взялся и выполнил, а дальше заказы пошли один за другим. Я бросил анимацию, ушел с головой в этот бизнес. Через пару лет у меня было много крупных клиентов, в том числе – одна госкорпорация. Постепенно на работе с нею я и сосредоточился, остальных заказчиков брал от случая к случаю. Мне предложили закрыть ИП, перейти в штат. Деньги обещали хорошие, но я колебался. Жанна говорила, так и надо сделать, мороки меньше, но я расценивал это как потерю независимости. ИП сохранил, но работал почти исключительно на эту государственную компанию. Я продал квартиру, где рос с мамой и бабушкой, добавил денег и купил новую, в престижном районе, как хотела Жанна. Машины мне и жене, поездки за границу – жизнь удалась. – Андрей иронически приподнял бровь. – А примерно полгода назад компания предложила взяться за один масштабный проект. Деньги предложили баснословные, по моим меркам, но я отказался.

– Почему?

– Есть вещи, которые я делать не могу, не способен. Там была пропаганда… неважно уже чего. Я был против такого, да и сейчас против. В общем, отказался. Жанна кричала, что я дурак, что мне с моими идеалистическими представлениями о жизни место в дурдоме. А дальше все покатилось под откос. От этой компании заказов я уже и не ждал, но и остальные заказчики, как по команде, отказывались от моих услуг. – Андрей невесело усмехнулся. – Впрочем, почему же «как». Именно по команде. Я обращался к прежним клиентам, которые расхваливали меня раньше, показывал свои работы новым, но, если кто-то и соглашался воспользоваться моими услугами, вскоре сообщал, что передумал. Жена была в ярости: «Я же говорила… Не жилось тебе… Будем теперь нищими». Отношения стали совсем плохими, она не могла простить меня. Никаких поездок, никаких планов купить дом за городом, о котором она мечтала. Деньги таяли, работы у меня не было, ИП пришлось закрыть. В общем… Мы развелись, квартира осталась Жанне, я погрузил свои вещи в машину – и вот я тут. Решил реанимировать юношеские мечты о мультсериале в доме, где умер мой отец, где мы с родителями и сестрой жили когда-то.

– У тебя есть сестра?

– Была. Ее звали Наной, то есть Анной. Нана – детское прозвище. Она умерла, когда ей было одиннадцать. Пропала, ее долго искали, но… В итоге в реке выловили сандалию, поэтому решили, что она утонула, хотя тело так и не нашли.

– Это произошло на острове? – шепотом спросила Клара, глядя на Андрея округлившимися глазами, прижав ладони к щекам.

– Да. Мама после гибели Наны забрала меня и увезла отсюда, мы стали жить с ее матерью, моей бабушкой, в Быстрорецке. Мне было семь, я мало что помню. Мать с отцом не развелись, но вместе больше не жили. Примерно через три года отец умер. И мамы с бабушкой тоже уже нет.

– Ужасно. Как подумаешь, что пришлось пережить твоим родителям… – Клара посмотрела на Малинку. – Горе такое.

– Это все уже далекое прошлое.

Андрею захотелось сменить тему. Он не любил говорить о былом и почти никогда этого не делал. С Шурой, конечно, они иногда могли упомянуть события минувшего, но Шура есть Шура. А Жанне, например, Давыдов рассказал эту историю, когда они были уже давно женаты.

– Прости, не хотела соваться не в свое дело, – проговорила Клара. – Ты прав, это прошлое. У всех оно есть, главное – не зацикливаться на нем, думать о будущем. Я вот верю, что у нас с Малинкой все будет замечательно. – Она погладила дочку по волосам. – Верно, дочь?

Вопрос был риторический, вдобавок Малинка не могла его услышать.

Тем не менее девочка кивнула, не поднимая головы.

Андрей поначалу не придал этому значения. Кивнула и кивнула, что тут особенного? А потом его осенило: Малинка – глухая. Как же она умудрилась так точно отреагировать?!

Клара застыла, глядя на девочку, боясь верить тому, что увидела.

– Малинка, ты опять рисуешь Персика? – спросила она ломким голосом, изо всех сил стараясь говорить спокойно, чтобы не напугать ребенка.

Андрей и Клара замерли в ожидании.

Кивнет снова или нет?

Услышит ли Малинка, что ей говорят?

Результат превзошел все ожидания.

Девочка подняла голову, посмотрела на мать, открыла рот и проговорила без малейшего напряжения, словно это было для нее абсолютно привычно:

– Да. Персика и еще курочку Хохлатку. – После Малинка перевела взгляд на Давыдова и прибавила: – Ты добрый. Научишь меня рисовать мультики?