Беккет, последний по очереди, смотрит многозначительно, точно знает что-то, о чем мы понятия не имеем.

– Вам не кажется, что нас будто нарочно подбирали по парам? У Саки и Наоми научные достижения, Ашер с Екатериной математические гении, мы с Лео пловцы…

Ларк пытается его высмеять, только поздно уже: теперь мы видим друг друга в совсем другом свете. От сознания, что я не единственный в команде пловец, все съеденное начинает проситься наружу. Это был мой козырь, за это меня и выбрали. А вдруг Беккет ничем не хуже меня? Я уже год не тренировался и на соревнованиях не бывал.

– Что у тебя получалось лучше всего? – спрашиваю Беккета со всей доступной небрежностью.

– Четыреста метров вольным стилем.

– У меня тоже…

Мог бы догадаться, что буду здесь не один: подводный фактор играет очень большую роль в терраформировании Европы. Непонятно, с чего я так возомнил о себе.

Первый учебный день начинается с трезвона нашего интерактивного зеркала. Потом быстрый завтрак – особого аппетита, по сравнению с вечером, ни у кого нет, – и Ларк тут же ведет нас к лифтам.

Вот и шестой этаж. Мы идем вслед за ней прямо на бетонную стену.

– У каждой команды свой график – это придает максимальную индивидуальность вашему обучению. Сегодня местом ваших занятий будет натурный макет «Посейдона» – корабля, который полетит на Европу.

Ларк прикладывает свой медальон к нарисованному на стене знаку, и бетон, к нашему изумлению, разъезжается в стороны. В проеме видны белые космические капсулы и рука робота-манипулятора.

Мы входим. Это и есть тренажерный этаж: пространство размером с американское футбольное поле, где стоят громадные, соединенные между собой цилиндрические структуры. Стены и потолок имитируют черное небо глубокого космоса, но голубое футуристическое освещение компенсирует черноту – мурашки бегут по коже от этого зрелища. Из одной капсулы выходит генерал Соколова в красном скафандре с эмблемой миссии.

– Добро пожаловать на «Посейдон», – говорит она. – Капсулы и модули, которые вы здесь видите, – это составные части самого совершенного космического корабля из всех, что когда-либо строились. На нем финальная шестерка совершит свой перелет на Европу.

Переглядываюсь с Ашером, взволнованным не меньше меня. Наше будущее обретает реальность.

– Этот корабль не просто перенесет вас из точки А в отдаленную точку В: он обеспечит вам нормальную жизнь, защитит от враждебной среды глубокого космоса. Но если вы не поймете, как он работает, щит легко может обернуться смертельным оружием. Достаточно одной ошибки – например, неплотно закрытого шлюза, – чтобы весь экипаж мгновенно погиб. – Воображая себе эту веселую перспективу, идем за ней к первой капсуле. – Скоро вам предстоят учебные тревоги, где вы будете показывать знание корабельных систем и умение справляться с чрезвычайными ситуациями, поэтому прошу слушать меня внимательно.

Генерал поднимается по трапу в цилиндр, похожий на гигантский волчок с четырьмя соплами двигателей внизу. Последовав за ней, мы оказываемся в корабельной рубке с тем же голубым освещением. К потолку подвешены два экрана, перед ними пять кожаных кресел с откинутыми для старта спинками. Впереди застекленная пилотская кабина с еще парой кресел, приборной панелью и навигационным дисплеем с разрешением 4К.

– Кораблем будет управлять Киб под моим руководством, – объясняет генерал, – но кресло второго пилота займет один из финальной шестерки. Предстоящие симуляции полета помогут назначить его и распределить еще пять ключевых постов: старший помощник, бортинженер, научный эксперт, медик, подводник.

Ашер, судя по всему, метит во вторые пилоты, а меня в подводники прочит. Я-то готов, но Беккет больно уж уверенно ухмыляется.

– Бóльшая часть путешествия пройдет на автопилоте благодаря новым компьютерным алгоритмам, но три важнейшие стадии потребуют ручного управления: выход на орбиту, пересечение с Марсом, посадка на Европе. На марсианской орбите два астронавта должны будут выйти в открытый космос, чтобы обеспечить стыковку «Посейдона» с грузовым кораблем «Афиной». Если что-то пойдет не так…

– Эти двое могут погибнуть? – предполагает Наоми.

– Могут, – соглашается генерал, – но четверо оставшихся продолжат полет.

Катя позади меня громко сглатывает, но зацикливаться на этом особо некогда. Генерал открывает круглый люк в стенке и приказывает:

– За мной.

Ползем за ней по туннелю между разными отсеками: двигательным, складским и жилым. В последнем имеются отдельные каюты, камбуз, спортзал, два компьютера с большими экранами и две ванные с «космическим туалетом».

Я прямо-таки вижу себя за одним из компьютеров, чувствую гордость, с которой сообщаю миру о наших передвижениях. Знаю, это не от меня зависит, но мысленно я уже здесь.

– Здешний дизайн мне кого-то напоминает, – говорит Наоми. – По-моему, это работа доктора Греты Вагнер.

– Весьма проницательно, – удивляется генерал. – «Посейдон» действительно проектировала доктор Вагнер совместно со «Спейс-Экс».

Наоми улыбается по-настоящему впервые с тех пор, как я ее знаю.

– Значит, доктор Вагнер тоже участвует в миссии? Она сейчас здесь? Мы ее увидим на тренировках?

– Боюсь, что нет. Мы благодарны доктору Вагнер, но ее контракт с нами пришлось завершить.

– Почему? – восклицает Наоми.

– Из-за разногласий с другими проектировщиками, – туманно отвечает Соколова и тут же продолжает, не дав нам задуматься: – Сейчас мы пройдем в наиважнейший отсек корабля – шлюзовой. – Поворачивает рычажок, открывает люк. – Сначала вы, я потом.

Первым в туннель пролезает Беккет, потом Катя, потом я. Ползти приходится на животе. Слышно, как генерал закрывает люк, и ее голос разносится эхом в тесном проходе:

– Шлюз – последнее, что вы видите перед выходом в космос, и первое, что вас встречает по возвращении. Шлюз препятствует проникновению смертоносной внешней среды в атмосферу «Посейдона» и автоматически фильтрует примеси, оставшиеся после снятия скафандров. – Соколова делает паузу. – Думаю, вы теперь поняли, почему закрытый с опозданием люк может привести к вашей гибели.

– Да, – отвечаем мы хором.

Перед нами тяжелый шлюзовой люк с шестью задвижками, соединенными между собой. Генерал, пробравшись вперед, показывает, как нужно их открывать. Люк открывается, мы вваливаемся в шлюз. Катя с Наоми сталкиваются, Беккет грохается на пол.

– Не беспокойтесь, в невесомости это будет выглядеть гораздо изящнее. – Саки вылезает последней, и генерал резко спрашивает: – Саки! Что я говорила про люк? – Та бледнеет. – Ты идешь последней и должна закрыть его за собой.

Мне становится не по себе от ее ледяного тона.

– Я думала, это просто… – лепечет Саки.

– Лезь обратно. – Генерал берет ее за плечи и вталкивает в туннель. Она послушно дает задний ход, и Соколова захлопывает люк, чуть не отдавив Саки пальцы. В шлюзе воцаряется мертвая тишина.