моей жизни. Так думала я до тех пор, пока не поняла, что потеряла ориентиры. Казалось бы, куда уж проще — иди вдоль трассы до тропы, которую уже видела. Но я не знаю, сколько я уже прошла. Совсем запуталась и сильно устала. Смотрю в отчаяние на руку — две сращенных сосны. Под ними большой куст волчьих ягод. Рябина в метрах ста. Ручей. Всё правильно! Я почти пришла.

Ни радости, ни облегченья. В конце пути я просто поползла. По той тропинке, по которой моя сестра вчера прошла. Или позавчера… Не помню. Схожу с ума, ничего не понимаю. Теряю сознание… И погружаюсь в темноту.

ГЛАВА 17

— Ты голодна? — чувствую, как мои пересохшие губы протирают влажной тряпкой. — Я из-за тебя свою любимую бандану испортила.

Узнаю голос Юльки и улыбаюсь. Она, видимо, не заметила, что я уже… не знаю, сколько времени, в одном бюстгальтере хожу.

— А я из-за тебя любимую майку порвала. Ты где еду достала?

— Твой дружок был прав — про ферму никто не знал. Деда прямо на поле закопали, крест сверху водрузили и забыли. Зато курей из загона выпустили. Я уже трёх поймала. Они одичали малость, но вполне себе прижились. Им бы мужика поймать…

— Юль, — с укоризной попробовала её остановиться.

— Не надо мной трястись. Ты яйца любишь? А как яйца без петуха добыть? Эх, мне бы ещё корову… Беременную!

Я хлопала глазами, глядя на неё, и очень надеялась, что она в норме. Но расспрашивать её о самочувствии не осмелилась.

— Сколько дней я шла?

— П-ф-ф! Да недолго. Не помнишь, когда дядька твоего хахаля скончался? Он не говорил, кого из зверушек ещё в местном лесу поискать можно? Кстати, не поверишь, урожай поспел! Дедок, видать, скончался летом. Зажравшиеся родственнички картофан капать не стали, вот он год из года и растёт. Хочешь пюрешку?

— Подожди. Ты хочешь сказать, что здесь еда есть?

— В яблочко! Кстати, яблони тоже плодородят исправно. Коровы только беременной нету. Ты взяла рацию?

— Нет…

Только сейчас я поняла, что забыла забрать из украденной машины пресловутую рацию, которую Алек просил держать при себе. Вот же ж!

— Да не дёргайся ты. Не нужна нам ихняя рация. И твой дружбан нам больше не нужен.

— О чём ты? Мы же не можем вечно жить на этом хуторе. Нас не перестанут искать и рано или поздно найдут.

— Не найдут. Твой хахаль говорил, что военные покидают Ковчег до наступления холодов?

— Он не мой хахаль! Да.

— А кто? Трахаль?

Не узнаю свою младшую сестрёнку. Откуда столько злости и нездорового цинизма?

— Не паясничай. Ферма неплохо спрятана от посторонних глаз, но в любом случае её обнаружение — вопрос времени. А без рации мы…

— Я уже сказала — нам не нужна рация. Когда Ковчег опустеет, мы вернёмся домой.

— Юль, я понимаю, ты скучаешь по привычной жизни, — после такого стресса она окончательно разучилась мыслить разумно. — Но нам нельзя возвращаться. Да и дом наш слишком далеко отсюда.

— Ну да. Пешком не дойти. А за спасибо современные мужчины попутчиц не берут, — на её лице появилась хитрющая улыбка. — Но дед оставил нам подарок. Трактор!

— Ты хочешь ехать на тракторе?

— Нет, конечно. Он не на ходу. Ты как всегда не даёшь мне договорить. У деда в сарайке два ржавых, но вполне годных велика! Я надула камеры — резина не сгнила и неплохо держит воздух. Но всё равно пропускает. Придётся тащить с собой насос.

— Зачем тебе домой? Нам нужно вернуться за рацией.

— Самим прийти на пир к волкам. Если машина всё ещё стоит там, где ты её бросила — значит, за ней следят.

— Алек знает, где мы. И поможет нам.

— Алек, точно! Как я могла забыть имя нового возлюбленного моей сестрички? Алис, ты слышишь, что я тебе говорю? Нам нужно вернуться домой, как только станет безопасно. Вскрыть папин тайник и следовать его инструкции.

— Папа оставил нам послание, — я не поверила своим ушам. — Но он ни разу не говорил про тайник…

— Тебе не говорил. И правильно сделал. Ты не способна искать сложные пути — всегда идёшь на таран. Совсем не умеешь терпеть и ждать. Папин тайник можно вскрыть только когда совсем плохо станет.

— Нам было плохо, — почти ненавижу её. — Я поехала за продуктами и собиралась оплачивать их своим телом.

— Насколько я помню, твоё тело ни капельки не пострадало. И ты сама приняла это решение. Я предлагала собирать грибы по ночам, ты не захотела. Мы могли спокойно жить в нашем доме и сейчас, но тебе хотелось мяса и пирожков с капустой. Ты сдала наше убежище.

— У меня не было выбора. Я не могла тебя бросить одну.

— Спасибо. Помогла. Теперь мне заметно лучше.

— Юль, прости, я не думала… — попробовала обнять её.

— Что ты не думала? Не знала, что властям нельзя доверять? Думала, что среди военных одни импотенты? — она раздражённо сбросила мою руку и отошла в сторону. — Не надо меня трогать и жалеть. Знаешь, я даже рада, что ты облажалась. Надоело быть младшей сестрёнкой.

— Так что в папином тайнике?

ГЛАВА 18

— Не знаю. Папа велел не вскрывать его до последнего. До тех пор, пока мы не сможем выживать самостоятельно. Думаю, этот момент настал.

Я молча кивнула и пошла зажигать свечи — на ферме давно не было электричества. Зато была печка и запас дров. А ещё какие-то овощи, фрукты, одичалые куры. Идеальное место для зимовки. Ни соседей, ни голода. Только грустное пение улетающих на юг птиц… Казалось бы, нужно радоваться. Но я не могла. Мне до жути обидно, что отец не доверился мне. И очень страшно за наше будущее — вдруг Юлька просто придумала папин тайник? Она после всего пережитого не в себе и я боюсь за неё. Лучше бы она рыдала, уткнувшись в подушку.

— Юль, ты спишь?

Прошло около недели. Ферма достаточно большая, но, как и раньше мы предпочитаем спать вместе. Перетащили вторую кровать в одну в одну из спален, проветрили постельное бельё. Зимой придётся переехать ближе к камину — отапливать огромный дом непозволительная роскошь.

Какой же молодец дядя Алека. До последнего не запускал свою ферму. С первого взгляда казалось, что хозяева покинули её от силы пару недель назад. Всё аккуратно расставлено по своим местам, даже стол сервирован на двух человек. Странно… Со слов Алека дядька жил один. Внезапная догадка заставила меня улыбнуться