- Мир. Сейчас я задобрена сладостями.

Немного иронизирую для профилактики. На самом деле рада, что наше общение опять в норме.

Волковы скоро начинают собираться домой, и мы тоже больше не остаемся. Как обычно расходимся по машинам, обещая не пропадать.

Я благодарна Кире за заботу, но предупреждение о матери Матвея воспринимаю не слишком серьезно. Стою на своем - он взрослый мужчина! Мамочка в его жизни не играет ведущую роль.

Так что после посиделок в кофейне у меня на душе становится спокойнее. Между мной и Смоляниным снова воцарился мир. И еще я могу надеяться, он станет для детей хорошим папой. Вон как заботился обо мне. А фокусы смотрел, как будто сам ребенок. Малышам с ним будет весело.

Гормоны ли это, но я то и дело впадаю в розовые мечты будущей мамочки. Только вот моя приемная мама портит эту радужную картину. Не сильно… Но все же в разговорах она то и дело пытается вправить мне мозги.

А общаться мы стали чаще. Например, сегодня, спустя неделю после моей встречи с Мэтом и Волковыми, родители пригласили меня на шашлыки.

Уже совсем прохладно, поздняя осень. Но в доме приемной семьи большая терраса и беседка для барбекю с крышей. Папа готовит шашлык и зимой на новый год. Сегодня же мы просто собрались вместе. Кроме меня приехали несколько студентов.

- Инн, - мама двигается ко мне за большим столом террасы, - пока приехала Камилла, давайте обговорим дело… Она сможет помогать тебе с малышней. Ее студенческое общежитие в твоем районе. Девочка она ответственная, очень самостоятельная. Сколько я ей говорила - Ками, живи у нас! Ты ведь учишься в нашем городе. Но нет, хочет жить сама.

Улыбчивая темноглазая девушка стоит рядом с отцом. Я ее понимаю - наши приемные папа и мама очень милые. Но в двадцать хочется выбраться из-под крыла.

- Камилл, иди сюда, дочка! - мама никогда не откладывает дела в долгий ящик.

Девушка встряхивает каштановыми локонами и чуть смущенно опускает взгляд. Приближается к нам.

- Я говорила с тобой об Инне.

Когда я выпорхнула из гнезда, Ками была школьницей. Мы не общались как-то слишком близко. Но я помню аккуратненькую девочку, которая все время помогала папе во дворе и таскала бездомных котят. Сейчас она вроде бы на ветеринарном факультете.

- Привет еще раз, - робко улыбается она.

- Рада тебя видеть, Камилл, - не вру, - мама говорит, ты могла бы поработать няней.

- Да, я могу тебе помочь. Люблю деток!

Мама прокашливается.

- Камилле было пятнадцать, когда мы взяли последних маленьких. Помнишь Лешика и Лёлю? Двойняшки. Так вот Ками была моей палочкой-выручалочкой. Даже отгонять ее от детей приходилось.

У нас не приветствовалось, чтобы старшие дети нянькались с младшими. Родители делали упор на обучение, развитие, игры. Так что ситуация редкая.

- Мне самой нравилось! - смеется Ками. - Они такие милашные пупсы были. И мне всегда хотелось о ком-то заботиться.

Мама грустно улыбается.

- В тебе много любви, девочка. Хорошие были времена… А еще лучше, что у детей потом нашелся дедушка. Классный такой. Они с женой их забрали. До сих пор он у меня в друзьях на страничке. Но сейчас не об этом…

Понимаю, что слово за мной.

- Камилла, я рада, что для тебя малыши в удовольствие. Но за твою помощь я обязательно буду платить. Деньги для студента лишними не будут.

Наша приемная мать деловито приосанивается.

- Зарплату по рынку Инна не потянет… Но она тоже порядочная девушка, не бойся, Камилл. Да и если папашка детей сдержит слово, станет помогать… Тогда жалование может стать приличным.

Киваю.

- Конечно.

Только, как мама выразилась о Матвее, мне не особо приятно. И когда Камилла снова идет к шашлычне, я прошу вполголоса.

- Мам, не надо в таком тоне говорить про отца моих детей. Он ничего плохого не сделал.

Мама тут же хмурится.

- Пока не сделал! Инночка, я только за тебя переживаю! При лучшем раскладе он просто забудет о вас через короткое время. При плохом - не захочет делиться алиментами. И тут опять же, черный заработок станет благом. Ведь он может сам захотеть воспитывать малышей! Алименты при этом будешь выплачивать ты.

Да, зря Смолянин жег бензин и катался сюда. Мама только больше тревожится.

- Я каждый день об этом думаю, Инн! Да, мы если что поставим на уши все знакомства в опеке и администрации. Но деньги всегда оказываются сильнее…

У меня начинает давить в висках.

- Ну что ты предлагаешь, мам? Я могу только надеяться на лучшее и его порядочность.

Мама качает головой.

- Ох, лучше б ты ему ничего не говорила. Со Стасиком бы порешили и воспитывали вместе ребят! У него, мне кажется, своих-то не будет.

Из меня вырывается стон.

- С чего ты это вообще взяла, мама? Проблема со здоровьем была моя. У Стаса вполне средняя ситуация. Заведет детей, не переживай. А мои от другого ему явно не сдались.

- Я чувствую другое.

Спорить с мамой – себе дороже. С возрастом она вообще стала слышать только свое мнение. Если в мелочах я на это не обращала внимание, сейчас тяжело. Тема острая.

Слава богу, скоро папа и Ками начинают раздавать всем шашлыки.

Вкусное мясо отвлекло. Еще я очень рада договору с Камиллой. Девушка оставила хорошее впечатление. С мамой я до конца вечера говорю только о простых бытовых вещах.

Но ее слова где-то внутри засели и царапают. Так что я не остаюсь с ночевкой в родительском гнезде. Завожу авто и уже скоро оказываюсь на своей территории.

Боже, Матвей ведь как-то говорил, что моя квартирка для детей тесная! Интересно, что сказала бы на это опека. Кто-то живет семьей в однушке. Но до них, как говорится, не докапываются. А если за меня возьмутся по всей строгости?! Мне снова хочется застонать.

Чтоб немного успокоиться, иду в душ. Потом сразу расправляю диван и ложусь спать. Усталость сейчас мне на руку. Мысли из головы выветриваются, я проваливаюсь в сон.

Вот только во сне дневные заморочки снова приходят.

Снится, что я сижу в белой комнате. Кровать железная, больничная. На противоположном краю лежат два кряхтящих свертка. Меня окутывает нежность от понимания, что это мои малыши. Хочу взять их на руки. Сразу вместе или по очереди. Пытаюсь, но двигаться выходит с трудом. В теле тяжесть.

Когда я, наконец, приближаюсь к конвертам, дверь за моей спиной распахивается. Вихрем в палату влетает высокая шатенка. На женщине белый костюм.

- Не трогайте, это принадлежит не вам! - командует она.