Союз позволил Тоорилу и Тэмуджину воспользоваться перипетиями в отношениях чжурчжэней с их степными марионетками, татарами, чтобы удовлетворить давнюю ненависть к своим мучителям. В 1196 году с одобрения чжурчжэней новые хозяева степи набросились на татар, хотя полностью удовлетворить жажду мести за убийство отца Тэмуджин смог не ранее 1202 года, устроив после битвы при Халхе полномасштабную резню. В качестве награды за победу над татарами правители чжурчжэней отказались от своих бывших союзников и в 1197 году даровали Тоорилу титул «вана», а также более скромные титулы его младшему партнеру – Тэмуджину. Чжурчжэни вели себя так, как испокон веков действовали по отношению к соседям-варварам китайцы, – стравливали одних с другими. Несмотря на господство татар над другими тюркомонголами, найманы и кереиты обладали значительной властью и влиянием и при случае могли рассчитывать на благословение могущественного соседа. А в то же самое время, когда кереитский Ван-хан (Он-хан) Тоорил, будучи обласкан империей Цзинь, наслаждался господством при поддержке своего протеже Тэмуджина, в противовес этому новому порядку начал формироваться шаткий союз недовольных найманов, татар, меркитов и тайджиутов, к которому присоединился и Джамуха, некогда побратим Тэмуджина.

Джамуха

Разрыв с Джамухой, побратимом его детства, часто называют отправной точкой в решающем взлете Тэмуджина к власти. И Тэмуджин и Джамуха были амбициозны, каждый пользовался поддержкой и лояльностью другого, но оба до смерти жаждали схватить один и тот же кусок, которым, конечно, не были готовы делиться. Они наверняка почуяли друг в друге опасных соперников, и, по некоторым сведениям, их продуманный разрыв сразу превратил братскую любовь в слепую ненависть. Соперничество наложилось и на более крупные разногласия в среде тюрко-монгольских племен, в результате чего Джамуха очутился в коалиции самых заклятых врагов Тэмуджина. В ночь их окончательного раскола группа людей Джамухи перешла в лагерь Тэмуджина вследствие его растущей репутации как справедливого и щедрого вождя, который вдохновлял последователей и вознаграждал их за верность, в отличие от Джамухи, чей дикий нрав и жестокость вошли в легенды. Желающие переметнуться в лагерь Тэмуджина обычно приходили в одиночку, порвав с семьей и кланом. Но помимо них присоединиться к растущим рядам его войск желали и более крупные сообщества. Среди групп, которые собрались под знаменами Тэмуджина, были племена – вассалы его предков, такие как джалаиры, сулдусы и баяты. Принимали и людей зависимого положения, в результате чего среди последователей Тэмуджина можно было найти представителей всех племен и слоев общества.

Растущие мощь и влияние Тэмуджина вкупе с тем, что его люди ради верности вождю были готовы презреть родоплеменные связи, вызывали все больше подозрений у многих традиционных вождей. И когда он выступил с предложением двойного брачного союза между своим старшим сыном Джучи и дочкой Ван-хана, с одной стороны, и одной из своих дочерей с сыном Ван-хана Нилха-Сангуном – с другой, это сочли дерзкой попыткой захватить власть над кереитами, а значит, и над всей Евразийской степью. Предложение гневно отверг и сам Сангун. Тэмуджин понял, что уже не пользуется привычной популярностью. В результате в момент схватки с Джамухой Тэмуджин внезапно лишился львиной доли поддержки, на которую рассчитывал. В 1203 году, через год после победы над татарами, Тэмуджин обнаружил, что собирает остатки своих поверженных войск на берегах Балджуны, которую Ратчневски локализует в юго-восточной части Монголии, у границ империи Цзинь [9]. Многие бывшие друзья и союзники перешли теперь в стан врагов из зависти к его растущим успехам.

Сбор сохранивших верность сторонников в Балджуне после оглушительного поражения 1203 года мог выглядеть как предсмертная агония Тэмуджина. На самом деле все было наоборот. Те, кто принес клятву в Балджуне, стали ядром империи Чингисидов, теми, чья верность была испытана и стала неоспоримой. Тэмуджин поклялся сам, пообещав разделить плоды предстоящих битв, горькие наравне со сладкими, со всеми, кто приобщился к завету. Он поклялся «стать как [грязные] воды Балджуны» [10], если нарушит свое слово. Балджуниты, или «пившие грязную воду», позже были отмечены самыми высокими наградами, и факт присутствия в Балджуне всегда с гордостью упоминается в биографиях.

В биографии Хваджа Джафара перечислено только девятнадцать давших обет князей (ноят), хотя присутствовало много разных воинов, в том числе киданей, кереитов, тангутов и мусульман. Хваджа Джафар был торговцем-мусульманином из Хорезма, который лично присутствовал в Балджуне и сослужил Тэмуджину неоценимую службу в качестве разведчика [11]. В «Сокровенном сказании» упомянут еще один мусульманин, Хасан Сартак, который, по описанию, прибыл от онгутского Алахуш-дагитхури на белом верблюде, перед которым гнал тысячу кастрированных баранов, надеясь обменять их на беличьи и собольи шкуры[83] [12].

Вполне вероятно, что перед нами тот же Хасан Хаджи, которого Джувейни называет в числе убитых в Отраре членов мирной делегации Чингисхана, направлявшейся к хорезмшаху для установления торговых отношений между двумя сторонами[84]. Великие почести ожидали в дальнейшем тех, кто остался с Чингисханом на озере Балджуна.

В последующих схватках с врагами (многие из которых были когда-то друзьями, но воспротивились его приходу к власти) все они были опрокинуты, оставив Тэмуджина фактическим правителем степи. Ван-хан был застигнут врасплох и в суматохе убит найманским лучником. Его сын Сангун бежал в Тибет, но спустя некоторое время был обнаружен и убит в районе Кашгара и Хотана[85]. Успех нападения Тэмуджина на своего старого союзника Ван-хана Тоорила был во многом обеспечен разведданными, которые предоставил ему брат Хасар. Он пошел на великие жертвы ради того, чтобы предупредить брата, и это было оценено по достоинству на церемонии награждения во время курултая 1206 года.

Падение могущественного кереитского царства, известного на Западе благодаря ассоциации с пресвитером Иоанном[86], не сопровождалось массовыми убийствами, как в случае с татарами и тайджиутами. Главный полководец кереитов был помилован, заслужил похвалу за храбрость и преданность своему падшему вождю, а кереитские принцессы получили в мужья соответствующе высокопоставленных воинов из числа командующих и родственников Чингисидов. Малолетняя внучка Ван-хана Докуз-хатун была вначале отдана Толую, но их брак так и не был заключен, и в итоге она стала главной женой хана Хулагу, первого ильхана иранского государства Хулагуидов. Руку легендарной Сорхахтани-беки, младшей дочери Джаха-Гамбу, дяди Ван-хана, также заполучил Толуй, но наибольшего влияния она добилась уже после смерти мужа в 1233 году, будучи вдовой и матерью трех или даже четырех царей.