Леката вместе с сопровождающим груз мужчиной пересчитала материалы, сверила результаты. Следом ей пришлось засесть за письмо: судно отплывало обратно завтра на рассвете, а тянуть с расхождениями не стоило. Того и гляди поставщик решит, что может вить веревки из заказчика, и тогда пиши пропало.

Освободилась с первыми сумерками. Время ужина уже прошло, и оставалось лишь одно желание — добраться домой до темноты. Обогнула стройку, привычной дорогой направилась к городским стенам по самому краю деревни. С одной стороны лес, с другой — притихшие в вечерней дреме дома. Вероятно, вчерашнее нападение напугало жителей, и все поспешили попрятаться в теплых безопасных стенах. Лекате отчего-то стало неуютно, она частенько пробегала тут ночами, но в сумерках молчаливая деревня казалась немного зловещей. Будто не люди живут, а призраки, жаждущие ее теплой крови. Отмахнулась от дурацких мыслей и ускорила шаг.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Повернула перед пустырем, пролегающим между стенами и деревней, и наткнулась на вышагивающую ей навстречу пьяную компашку. Мужчины — их было пятеро — громко переговаривались и неестественно хохотали не пойми над чем. Вероятно, они направлялись к морю или речке, освежиться немного. Леката осмотрелась: сворачивать некуда, самое простое — идти к воротам, благо недалеко, а она отнюдь не юная красавица, чтобы привлекать излишнее внимание. Ускорилась и свернула левее, чтобы обойти компашку на расстоянии. Не тут-то было! Чья-то рука грубо схватила ее за плечо, Леката и ахнуть не успела. Пахнуло дешевой брагой. Мужчина развернул ее к себе и, ухватив сильнее, ехидно поинтересовался:

— Госпожа архитектор не составит нам компанию? Мы соскучились по женской ласке. Да и вы сегодня одна, без босса.

Леката подняла глаза на хулигана и охнула. Узнала уволенного Карлином рабочего. По спине пробежал холодок, и противный страх колючками растекся по жилам.

— Что же вы молчите, госпожа архитектор? Онемели без старшего? — мужчина перехватил ее под шею, и Лекате показалось, что при желании он сломает ее без особого труда. Криво улыбнулся: — Уверяю, с женщинами я обращаюсь лучше, чем с камнем. Еще ни одна не жаловалась. Правда, ребята?

— Точно, так и есть, — посыпалось с разных сторон сквозь гогот. — Мы все неплохи.

— Отпустите меня, — твердым голосом велела Леката.

— Непременно, — заверил рабочий. — После. Если тебе хватит сил уйти.

Леката крикнула, но ее тут же наградили такой оплеухой, что, кажется, вывихнули челюсть.

— Визжать будешь от удовольствия, шлюха, — объявил мужчина и рванул пуговицы блузки жертвы.

Кожу обжег вечерний холод. Затрясло мелкой дрожью и застучали зубы. Грубые лапы, сминая грудь, будто пачкали грязью, от которой никогда не отмыться. Метнулась со всей силы. Куда там! Только раззадорила. Толкнул с силой и уткнул лицом в землю. Навалился тяжелым телом. Леката попыталась выскользнуть из-под мужчины, но тот лишь схватил ее за волосы.

— Спокойно, сучка, и уйдешь живой, — прошептал он, пристраиваясь между ее бедер.

Пошарил рукой по ногам, подтягивая ткань, и выругался.

— Кей, Лутар, — позвал он, снова придавливая жертву телом, — подержите ее! На госпоже штаны.

— Чур я следующий, — один из компашки прижал коленом лопатки Лекаты. Стало нечем дышать.

— Меня будут искать, — выдавила женщина, — мало не покажется.

Тот, что сидел на лопатках, приподнялся и переспросил.

— Уже вся горишь? — мерзко хихикнул. — Потерпи, осталось недолго.

Тот, что был первым в очереди, добрался-таки до завязок шаровар и рванул их с такой силой, будто хотел не штаны снять, а разорвать на куски их обладательницу. Звонко хлопнул женщину по голому заду и принялся стягивать свою одежду. Из глаз Лекаты покатились беззвучные слезы.

*

День у Максиса не задался. Мало того что ночью где-то опять бродили духи переходов, так еще и Изотий прислал странное письмо с глупыми указаниями насчет Лекаты. Будто этот недотепа в женщинах понимал больше него, Максиса Лароя! Ничего из предложенного наместник делать не собирался, его собственный план давал плоды, и изменять порядок действий не было смысла.

Леката уже привыкла к нему и почти смирилась с супружеством. Еще немного времени, и можно будет тащить ее в постель стругать Сотхасов для королевства в несметном количестве. А там, глядишь, и архитекторша займется детьми, не забивая себе голову всякой ерундой. Все будут в выигрыше: Русовус получит надежду на будущее, Леката семью, а он, Максис, наконец-то избавится от долгов отца. Не то чтобы они сильно мешали жить, но в наследство их оставлять не хотелось.

Усмехнулся: если его наследниками будут только Сотхасы, долги улетучатся сами собой. Вспомнил утренний поцелуй, и тело тут же отозвалось теплой волной. По поручению короля или без него, Лекату хотелось до боли в чреслах. Может, потом все изменится, но сейчас Максис мечтал получить ее, и не на один вечер, а побольше.

Дела отпустили только к концу ужина и, поспешая в столовую, Максис предвкушал встречу. Представлял, как посмотрит в глаза Лекаты, а ее щеки тронет легкий румянец. Опять захочется сгрести ее в охапку и оттащить в укромное местечко. А вместо этого придется препираться, подшучивать и слушать.

Карлин ужинал в одиночестве. Максис нахмурился, припоминая, не злил ли жену. Что могло случиться такого, что она не пришла есть?

— Где Леката? — поинтересовался он вместо приветствия.

— Я думал, она с вами, наместник Максис, — растерянно пролепетал Карлин. — Она должна была задержаться, но я решил, раз вас обоих нет, вы гуляете где-то.

— Надолго задержаться? — прищурился хозяин дома.

— Давно должна быть, — пояснил Карлин и посмотрел на наместника встревожено: — Здесь же спокойно? Ее никто не обидит?

Максиса кольнуло мерзкое предчувствие грядущих неприятностей.

— Ждите тут, — приказал он и почти бегом отправился к выходу.

*

Мужчина сверху мучительно долго возился со своими штанами, Лекате казалась, что прошла целая вечность, прежде чем он перестал копошиться и, удовлетворенно хмыкнув, стал подтягивать ее к себе. Болели придавленные плечи, тело била дрожь, кричать не было сил. Закрыла глаза, умоляя судьбу сжалиться и просто закончить этот ужас быстрее. Внутренности свернулись в тугой жгут от страха и ожидания неизбежного. В мыслях отчетливо зазвучала знакомая с детства молитва: все пройдет, потонет в реке бытия, и воды ее омоют раны…