— И что же за жертва? — криво улыбнулась Леката: как-то не очень верилось во все эти бредни. — Три капли крови в полнолуние?

— Обычно три жизни, — пропустил насмешку мимо ушей наставник. — Первую, когда призывают духа переходов и выбирают сосуд для отпирающей силы, вторую, когда дух перехода готов создать врата, и третью, чтобы эти самые врата открыть.

— Любопытно, — констатировала ученица и вернулась к мясу. Нечего зевать. Неровен час остынет и потеряет всякую прелесть.

К концу трапезы вернулся мрачный Максис. Выяснять причины его плохого настроения Лекате не хотелось, и она поспешила было ретироваться. Муж удержал ее.

— Завтра с утра придет портниха, надо сшить платье на свадьбу Курта, — заявил он тоном, не терпящим возражений. — Дождись ее. А вечером займемся расшифровкой. И это не свидание. Все понятно?

— Понятно, — Леката поспешила вырвать ладонь из его цепких рук.

Он осторожно коснулся губами ее запястья и вернулся к еде, всем своим видом давая понять, что разговоры на сегодня закончены.

Портниха пришла еще до завтрака. Леката только успела проснуться, умыться да расчесаться. Гостью пустила, как была, в рубахе. Дородная женщина немного младше Карлина, с игривым румянцем на щеках, поздоровалась, представилась Тюлеттой и приступила к делу. Сняла с Лекаты мерки, извлекла из своей сумки дощечку с чистыми листами, карандаш и, не спрашивая, уселась на стул перед туалетным столиком.

— Какое вы хотите платье? Прихватим под грудью и опустим колоколом? Цвет? Рукава? Вырез? Чем украсим подол? — выжидательно уставилась на растерявшуюся Лекату. — Господин Ларой сказал, что выбор ткани оставляет за мной, но если у вас есть пожелания, готова их учесть.

Хозяйка комнаты прищурилась:

— Я не ношу высокой талии. И разлетаек не ношу.

— Дело ваше, сошьем приталенное, — пожала плечами Тюлетта, — но, учитывая обстоятельства, должна предупредить, через месяца два-три такое платье вы просто не застегнете.

— Какие обстоятельства? — нахмурилась Леката, тайком разглядывая себя в зеркале и лишний раз убеждаясь, что живот еще даже не обозначился.

Портниха шумно вздохнула.

— У Тюлетты шесть взрослых дочерей и девятнадцать внуков. Грудь беременной женщины я не хуже повитухи отличаю, — она смерила заказчицу взглядом, — и рубаха ничего не скроет, уж поверьте, — добродушно улыбнулась. — Разные спальни не мешают главному…

Леката почувствовала, как кровь приливает к лицу, обжигает щеки и уши. Обсуждать беременность с чужой женщиной в ее планы не входило. Тюлетта, наконец, заметила смущение собеседницы и покачала головой.

— Простите, госпожа Ларой, раскудахталась я не к месту.

— Ничего страшного, — поспешила успокоить Леката. Потупила взгляд: — я сама только узнала и не говорила еще мужу…

— Тюлетта будет молчать как мертвец, — заверила ее портниха. Посмотрела на нетронутые листы бумаги — Так какое платье шьем?

— На ваш вкус. Муж сказал, вы создаете чудесные вещи. Придумайте одну и для меня.

Леката улыбнулась. Конечно, Максис ничего подобного не говорил, но ей хотелось, чтобы портниха поверила в их с наместником брак и не проболталась про беременность. Позволила молодой жене самой порадовать любимого мужа.

— Хорошо, — просияла Тюлетта, поспешно собирая свои вещи обратно в сумку. — Уверяю, госпожа Ларой, вы не пожалеете.

И, попрощавшись, скрылась за дверью.

Леката плюхнулась на кровать и тяжело вздохнула. С беременностью надо было что-то делать. Да, в запасе еще оставалось две недели, чтобы обдумать все хорошенько, но к чему тянуть, если и так уже решила? Или оттого и медлит, что нет? Закрыла глаза и покачала головой. Прикусила губу, чтобы не разреветься. Ребенок не нужен, это ясно как день, но пить зелье страшно, не ровен час все закончится плохо. Или там уже будет неважно? Горько усмехнулась. Рано или поздно все будет неважно. Сама виновата, сама и расхлебывай. Вздохнула. Посоветоваться бы хоть с кем-нибудь… Кроме филина.

Оделась и спустилась к завтраку. Мужчины уже отбыли по делам, и Леката уселась есть в одиночестве. Слуга принес пышный пирог с капустой, еще теплый кисель и свернутый вчетверо клочок бумаги: записку от Максиса. «Всю ночь не мог заснуть, — гласила надпись знакомым почерком, — представлял, как мы с тобой снова и снова расшифровываем знаки в тетрадке. Ты теряешь себя от наслаждения, покусываешь в исступлении мою шею, а я не оставляю без ласки ни один из начертанных символов и не бросаю текст, даже когда у тебя не остается никаких сил. Зайду за тобой на стройку перед ужином, начнем разгадывать тайны еще по дороге домой».

Леката покачала головой и, мысленно обозвав супруга мальчишкой, принялась за еду. Ухмыльнулась: посмотрим вечером, господин Ларой, насколько вы хороши в настоящей дешифровке.

На стройку пришла как раз вовремя, в волшебный момент, когда понадобилась всем и вся. Поставщик камня для башни прислал недостачу, на верхнем ярусе наконец-то смонтировали лестницу, в кузнице наняли новых рабочих, а Карлин жаждал пересчитать нагрузку одной из арок. В своем шатре Леката появилась, когда слуга Максиса уже стоял на пороге с обедом. Поблагодарила за еду и тут же засунула нос в корзинку в поисках записки. Никаких бумажек не было, зато нашелся отдельный мешочек с воздушными орехами. «Повторяетесь, господин Ларой», — хихикнула она про себя.

Вернула обед в корзину. Пока одна, надо переложить пузырек с отваром в сумочку, чтобы забрать с собой. Вдруг снова вернется решимость и она, Леката Сотхас, сделает то, что должна была еще несколько дней назад. Отперла деревянный шкаф с документами и застыла в недоумении. Ни отвара, ни порошков там не было. Нахмурилась и принялась копаться в бумагах. Пузырек небольшой, мог затеряться, а шкаф запирается, и ключ есть только у нее. Замок, конечно, нехитрый, но все-таки… Ничего! Точнее, все контракты и письма на месте, а вот снадобий и след простыл.

Потерла лоб рукой. Нахмурилась. Кому могли понадобиться пузырьки? Может, она сама перепрятала их и забыла? Вряд ли… Вздохнула. Для начала надо успокоиться, а потом приниматься за поиски на холодную голову.

Заперла шкаф и уселась обедать. Возможно, запеченная утка и была хороша, но Леката так разволновалась, что не разбирала вкуса. Отчего-то появилось стойкое ощущение, что рядом кто-то очень могущественный наточил на нее свои острые зубы и ничего хорошего ждать не приходится.

*

Максис шел на стройку в дурном настроении. Нет, он мечтал о встрече, предвкушал ее, думал, как коснется супруги, торопливо чмокнет в пойманную макушку, а, может статься, сорвет человеческий поцелуй и в полной мере насладится смущением своей госпожи Ларой. Ее несмелым ответом и заметной борьбой с обидой на ту давнюю его выходку. Расстраивало и раздражало другое. Ему следовало поговорить с Лекатой о знаке на ее спине еще в тот вечер, после приема у Курта, но наместник никак не мог решиться. Прятаться за фривольными шутками и двусмысленными намеками оказалось проще. Разговор обещал быть не из легких, но Максис не мог помочь, не выяснив подробностей. А судя по тому, что знак стал заметен не только по полнолуниям, промедление грозило обойтись слишком дорого.