После нашей вечерней лекции бестия смешалась с выходящей толпой и ускользнула из аудитории. Голодные студенты направлялись в обитель вкусного и полезного, ну а я направился в закрытую библиотеку в надежде, что девчонка не пропустит очередное посещение зала темных книг. Не хотелось ее выжидать у столовой, да и вообще я не обязан, это она должна найти меня. Все же это касалось ее. Но толика интереса в этой ситуации меня побуждала думать только о жрице, чьи глаза, словно небо ясного дня, или же, наоборот, бушующая заводь. Ведь я никогда не думал о том, что жрицы могут знать диалект Древних Высших Богов. Это разжигало во мне еще больший интерес.

Просидев около двух часов в библиотеке, я уже не надеялся на приход этой беспечной жрицы и поэтому отправился домой. А чего я ожидал? Что закончатся занятия, и она примчится выведывать у меня, что же такое с ней происходит? Ей проще спозаранку наведаться в свой храм.

Время стремительно перекатило к вечеру, а на улице темное небо затянулось черными тучами, и раскатистый гром выражал недовольство, копируя мое душевное неравновесие, что создала девчонка. Располагаясь у камина на шкуре убитого мною серчвольва, я делился с Хаосом происходящим в академии и попивал вино из черного винограда, хмеля и дикой мяты, что опьяняла всех без исключения, даже Темных. Вскоре к грому присоединились бесчисленные удары дождевых капель. Ровный шум начал погружать в опьяняющую расслабленность, как вдруг мой покой нарушил легкий стук в дверь. Стук сменился на еще более сильный удар, и я понял, что ко мне пожаловал нежданный гость в столь поздний час.

– И кого мне Темная привела? – пробурчал я. Открыв дверь, я никак не ожидал увидеть ее... Мокрая девчонка стояла на пороге моего дома, завернутая в черный плащ, который все равно не спас ее от настигшего дождя.

– Извините, что так внезапно, но, может, вы впустите меня? –  дрожащим голосом сказала она. 

– Какого Темного ты здесь забыла? – выдавил я. Завидев ее, был и рад, и в недоумении и, конечно же, пустил. Как не пустить, когда дрожит словно осиновый лист на ветру.

– Вы так и не сказали, чего вы поняли? – стуча зубами, произнесла она.

– Я понял, что ты беспечная девчонка, которой не хватает воспитания. Тебя не учили дома сидеть во время грозы? А ты вместо этого вламываешься к преподавателям. Забываясь, что я мужчина. И уже ночь.

– П–простите, – постукивая зубами, жрица развернулась и собралась было уйти, но я зачем–то схватил ее за локоть и потянул на себя обратно в дом. С нее лило ручьями, а скрежет ее зубов был слышен наверно самой Бездне.

– Бестолочь! – сердито отозвался я, стягивая с девчонки плащ. Да она что, издевается? Мокрое платье облепило ее кожу, через которое проглядывались торчащие соски.

– Бездна тебя поглоти... Пройди к камину, я принесу полотенце, – девчонка, ни слова не возразив, послушалась, а я пошел за полотенцем и вторым бокалом для вина.

– Вот, держи, – бросил ей на плечи, а после протянул бокал с напитком.

– Что это? – прикрыв глаза, она наслаждалась ароматом напитка.

– Вино.

И ни секунды не подумав, она выпила залпом то, что надо смаковать часами.

– Благодарю, – скривившись от крепости, поблагодарила она, протягивая пустой бокал.

– А я не подозревал, что ты такая вежливая, – налив остаток вина в бокал, продолжал стоять и смотреть на сидящую у камина жрицу.

– А я не подозревала, что вы такой невоспитанный нахал и циник.

– Знаешь, могу про тебя сказать то же самое.

– Но вы же только что сказали, что я вежливая?!

– Беру свои слова назад, – я усмехнулся, а девчонка скривилась.

– Я веду себя с людьми так же, как они ведут себя со мной.

– Вот только я Высший маг, а не человек, – констатировал я.

– Это ничего не меняет. Может, обсудим то, за чем я сюда пришла?

– А зачем ты пришла, кстати? – потешался я над девчонкой, на что она схватила подушку и швырнула в меня, а я пролил на себя остатки вина.

– Ой, я не хотела, – девчонка подскочила с места и тут же свалилась на пол.

– Я такой неотразимый, что ты падаешь ниц к моим ногам? – поднимаю ее за плечи, а она начинает вытирать полотенцем мокрый след на моей рубашке.

От ее прикосновений меня начинает вести, и я не в силах это остановить, и не хочу вовсе. Такие робкие, но горячие касания начали туманить мой рассудок. Смотрю на нее сверху вниз, а она остановилась, задержав свою ладонь на моей груди. И смотрит исподлобья так, что словно сама невинность, но руку не убирает. Не боится, а меня опаляет ее прикосновение. Чего же она хочет–не знаю, зато знаю, чего хочу я. Нехотя отстраняюсь, беря над собой контроль.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Сейчас вернусь, – второпях говорю я, а сам уже бегу по лестнице на второй этаж.

Никогда не интересовался жрицами и малолетними девками, а здесь две смеси в одном флаконе. И что творит эта бестия? Бес попутал меня или пойло людское, не разберешь.

И стоя в одежде под ледяным душем, я обдумывал, как без последствий закончить эту ночь. Спустившись вниз, я увидел мою маленькую бестию, спящую у камина в мехах серчвольва.

– Вот и поговорили...

За все свои прожитые года я так и не узнала, что такое похмелье. До сегодняшнего дня.

Первое, что я увидела перед глазами, это красный балдахин. Память потихоньку начала возвращаться, но до определённого момента. Последнее, что всплыло  в моем это то, как я бесцеремонно лапала своего декана. Он и так был обо мне не лучшего мнения, а теперь вообще –прощай моя репутация. Ооо, стихии, где вы были в этот момент? Молчат, несносные…

Подле себя я услышала горячий протяжный выдох, что послал дрожь по всему моему телу. Обернувшись, обнаружила декана, что сладко сопел почти что мне в ухо. Я обомлела от такого вида: и прекрасного, и опасного. А еще шок стремительной силой ворвался в мою голову, так как я в полной мере осознала, где я и с кем. Я попыталась аккуратно и бесшумно выползти из–под одеяла  и поскорее удалиться отсюда, пока мой горячий препод не проснулся, но его рука по–хозяйски легла на мою талию и я была бесцеремонно прижата к жаркому телу. К моему ужасу я обнаружила, что была обнажена. Ощущая спиной мускулистую, горячую грудь преподавателя, я медленно плавилась от желания и стыда. Ощутив бедром его откровенное и непристойное желание, мне стало вдвойне неловко. Понятия не имела, что делать. А что будет, когда он проснется? Мы были оба пьяны и переспали, а я даже не помню этого сладкого момента. А я думала, стихии меня защищают от такого. Как Верховной в глаза–то смотреть?