– Сомневаюсь, что раньше агенты были сильнее, – осторожно возразил Игорь. – Скорее выглядели таковыми. В бандах еще не использовали комплексные модификации. Да и мощных имплантатов не водилось, на векторах сидели.

– Тоже верно, – к удивлению Миронова одобрительно ухмыльнулся эксперт. – Я ж говорю, варит котелок. Далеко пойдешь, парень, если не пристрелят.

– Спасибо. А по какому поводу я, собственно, понадобился?

Задал вопрос Игорь исключительно ради приличия, ибо уже начал догадываться. Лестница привела на нижний уровень, в озаренные мертвенным белым светом узкие коридоры с рядами безликих дверей. Ни табличек, ни каких-либо иных обозначений, лишь панели ДНК-сенсоров да миниатюрные наросты камер под потолком. Но агент знал, что за частью дверей скрываются многочисленные арсеналы и склады, за другими – лаборатории, полные разнообразного оборудования: от биоров… то бишь биореакторов до экспериментальных оружейных установок. Чуть поодаль – ангар дронов, а в самом конце – морг. Туда Кириллыч и направлялся.

– Вот! – объявил медик, когда они прошли в длинное помещение с рядами ячеек-холодильников у стен, и широким столом посередине, на котором лежало распотрошенное тело Романова. – Полюбуйся!

– Э-э-э? – вопросительно протянул Миронов. Глянул на труп и невольно поежился, вспомнив вчерашнее происшествие. Александр Павлович и раньше не выглядел красавцем, сейчас так и вовсе стал напоминать препарированную лягушку. Бледный до синевы и обескровленный, измочаленный пулями, с распоротым животом и грудиной, срезанной верхушкой черепа, откуда выглядывало нечто серое и морщинистое, множеством язв на коже, опухолями. К тому же в морге, несмотря на собачий холод, явственно ощущался тяжелый дух. – Любуюсь, но…

– Бестолочь, – с удовольствием прогудел Боровин. Натянул пару перчаток, одну бросил Игорю. – Смотри! Вот! Вот и вот!.. Подержи, сейчас кожу отверну. Сюда смотри!

Эксперт принялся тыкать пальцем в различные точки трупа, открывал надрезы и показывал имплантаты. Потом схватил черный слизистый комок, что лежал рядом, заставил Миронова подержать в ладонях и помять пальцами, приговаривая: «Чувствуешь? Чувствуешь же?» Отобрал и всучил другой – тут агент все-таки распознал изрядно опухшую и деформированную печень. Затем подвел к голове со стороны отсутствующего темени, указывал на какие-то почерневшие области.

– Теперь понял? – спросил Кириллыч с таким видом, будто говорил не с агентом, а как минимум – проводил научный диспут с коллегой.

– Нет, – честно признался Игорь, сдерживая дурноту. Не то, чтобы боялся вида крови и внутренностей, успел насмотреться, но вот так цинично, как в мясной лавке приходилось редко.

– Балбес! – победно заключил эксперт. – Советую пойти на курсы повышения квалификации по биохимии и анатомии, в работе пригодится. Ладно, объясняю для дураков. Язвы, опухоли и области некроза – признак апоптоза, клеточного распада. Отсюда и запах. Мутация произойти не успела, ткани начали попросту разрушаться. А то, что ты так нежно тискал в пальчиках в начале – сердце. Правда, выглядит неаппетитно? Тут я тебе указывал на имплантаты. В наличие имеются: когти, иглометы, усиленные надпочечники, защитный хрящевой каркас, мышечные усилители 4-го уровня, тип – Бронза, специальные железы-запасники для эндорфинов, нейростимуляторов.

– Бронза работает до пятнадцати минут, не больше. И остальное… набор смертника, – кивнул Миронов. – Чтобы дойти и победить.

– Именно, – важно поднял окровавленный палец Кириллыч. – Но любопытно другое. Видишь, здесь темные пятна на тканях коры мозга? Подобные встречаются лишь у людей, когда-то работавших серверами. Что бы ни пели компании о полной безопасности такого занятия, но после одного цикла лежки в анабиозе с нейрокабелями на черепе, мозг деградирует, целые области серого вещества отмирают. Итог – потеря памяти, различные расстройства ЦНС, душевные болезни, повышенный риск инсульта.

– Это объясняет состояние Романова на момент ареста.

– Запредельная концентрация препаратов в крови и процесс метаморфоз усиливали эффект. Абсурдная ситуация. С такими повреждениями люди не вскакивают и не бросаются в драку, они медленно умирают. Конечно, подкорковые соматические центры остались в порядке, двигательные функции не задеты, но кто мы без рассудка и сознания? Куклы. Я могу предположить, что имплантаты преступника как-то преодолели действие лекарств, но…

– С сожженным мозгом не бегают.

– Точно. Да и степень разрушения такова, будто держали нашего парня в капсуле минимум лет пятнадцать. А сердце? Ресурс выработало за считанные минуты, разорвалось. Так что дрон мог и не стрелять.

– Ну, насчет прочих тканей в принципе понятно, – сделал заключение агент. – Гормональный взрыв вернул Романова в чувство, вместе с лекарствами дал лишние секунды на рывок. Потому и печень не справилась. А вот мозг…

– Мозг да, – озадаченно поскреб затылок эксперт. – Состояние заведомого овоща. К тому же непонятно, как зажиточный биотехник побывал сервером. Были б медицинские записи, свидетельства. Но досье чистое. Догадки есть?

– Пока не знаю, – сдержано ответил Игорь. А сам подумал о диком наборе случайностей: взбесившихся спутниках, пробое информационной блокады здания, странных результатах вскрытия. Слишком много совпадений, прямых связей. Пора на прием к психиатру? Или вызвать Малдера и Скалли? Ведь логический вывод один – повреждения мозга Романов получил лишь вчера.

А еще вспомнилась оговорка Кима тогда, в карете скорой помощи. Командир выдвинул версию о копировании сознания, хотя Миронов подумал лишь о варианте атаки из Сети… тоже, кстати, фантастическом, но более правдоподобном. К тому же медик сказал, что соматические узлы в подкорке подозреваемого не повреждены. Теоретически Романова могли использовать как дрона. Но нужно доказать. Насколько знал агент, технологий, позволяющих провернуть подобное, официально не существовало.

Определенно следовало поговорить с Виктором. Корейца должно позабавить, что их игры разума похожи на правду. Вместе можно придумать, что и как делать дальше. Командир хоть и кажется местами мрачноватым и загадочным, парень неплохой.

– Анализы я сделал, – продолжал отчитываться Кириллыч, не заметив задумчивого выражения в глазах Миронова. – Налицо неумелая попытка склепать боевой пакет, работа дилетантов из подпольных клиник. Биомодули вживлены небрежно, отторжение замедленно слабеньким Коктейлем Двадцать Два, в крови полно конфликтных препаратов и гормонов. Отдам должное – если пренебречь выживаемостью объекта, результат неплох. Вам просто повезло, что метаморфоза не успела закончиться. А вот ДНК-сканирование еще не закончилось, но позже я пришлю отчет.

– Буду признателен, – пробормотал Игорь. – Вскрытие потерпевших делали?

– Да, – ответил Боровин. Сделал трагическую паузу и добавил: – И тоже… хм, любопытная деталь. Угадаешь?

– У обоих аналогичные повреждения мозга.

– Ага, – хмыкнул эксперт. – Не настолько тяжелые, но оба также похожи на серверов. Тот работяга мог, но преуспевающему инженеру и обеспеченной шлюхе подобное триста лет не нужно… Уже нащупал ниточку?