К месту встречи Платон прибыл чуть раньше. Они со Свиридовым решили пересечься на нейтральной территории. И это правильно. Никто ни к кому не едет на поклон, оба находятся в равном положении. Для переговоров начальное обозначение позиций очень важно.

Небольшой ресторан в центре в послеобеденный час был заполнен едва на треть. Тихо играла музыка, настраивая на приятное времяпровождение. Платон неторопливо листал меню.

Свиридов приехал вовремя, не заставив себя долго ждать. Он выглядел немного задумчивым, даже рассеянным. Платон еще на кинопоказах заметил эту едва уловимую несобранность. Проблемы?

Впрочем, у кого их нет.

Они обменялись рукопожатиями и приветствиями с обязательным вопросом: «Как дела?»

Подошел официант. Свиридов отказался знакомиться с меню, сразу спросил, какие рыбные блюда рекомендуются, и остановился на стейке из лосося с овощами. Платон заказал то же самое.

Некоторое время они вели обычный, ничего не значащий разговор. Новости про общих знакомых и тенденциях в экономике всегда актуальны.

Когда принесли блюда и темы исчерпались, Платон перешел к главному.

– Есть возможность купить хорошую гостиницу за границей, и есть ребята, которые помогут это сделать.

– Поздравляю, – ответил Свиридов.

Сдержанный тон человека, ждущего продолжения. Платон не стал выдерживать многозначительную паузу. Ловко орудуя ножом и вилкой, он поинтересовался:

– То есть ты одобряешь?

– Если хочешь услышать мое мнение, то да. Недвижимость за границей, плюс иностранные туристы, добавим сюда то, что все большее количество людей выкупают сейчас путевки напрямую, минуя туроператоров. Со временем твои доходы могут здорово упасть.

– Именно. – Платон поднял голову и посмотрел на Свиридова. – Проблема одна, у меня нет столько свободных денег. Я предлагаю тебе войти в долю.

6

Лара пила кофе из бумажного стаканчика. Полуденная жара спала, и ближе к вечеру немного повеяло прохладой. Когда же, наконец, закончится это столичное пекло? Лара сидела на скамейке, пила кофе, наблюдала за дочерью, которая веселилась на детской площадке вместе с другими детьми. Катя была очень общительным ребенком, она легко находила себе друзей.

Конечно, можно было бы отправить дочку на прогулку с няней, но Лара почувствовала, что задыхается в квартире. Стены и ограниченность пространства начинали давить, да и общение с Катей – единственное, что приносило радость. Видеть детскую улыбку, маленькие ямочки на щеках, дотрагиваться до вьющихся волос. Волосы-пружинки – это в бабушку. Ни у самой Лары, ни у Александра таких волос не было.

Ледяной шарик вновь зашевелился в груди. Ларе захотелось курить. Но на детской площадке нельзя. Да и вообще она раньше не курила, а тут… по пачке в день. Потом снотворные на ночь. Доводя мужа почти до бешенства.

Как объяснить ему свое состояние неполноценности? Да и надо ли? Женщина без матки. Считай, инвалид. У кого-то нет руки, ноги, волос. А у нее нет органа, который отвечает за репродуктивную функцию. Но, как известно, женщине природой положено рожать. Она не может.

Пустой стаканчик полетел в урну, и курить захотелось еще сильнее.

Как легко всегда судить со стороны. Если бы кто-нибудь года четыре назад поделился бы подобным с Ларой, она бы точно знала, что ответить.

Она бы рассказала о тех, кто десятилетиями живет со своей болью и не в силах иметь детей вообще. А если уже есть малыш – надо благодарить жизнь и перестать страдать. Потому что это вообще не проблема. Ведь есть крепкая семья, любимый муж, ребенок, интересная работа. Нечего себя жалеть и добивать нытьем близких, которым тоже непросто.

Как легко обо всем судить со стороны, как легко все разложить по полочкам, сделать правильные выводы и направить другого на путь истинный. Это всегда гораздо проще, если дело касается кого-то, а не тебя самого. Потому что не ты чувствуешь ледяной шарик, перекатывающийся внутри, давящий на грудь, мешающий дышать. Не дающий спать. От невозможности спать ты каждый день усилием воли встаешь, с трудом передвигаешь ноги, любой, даже самый тихий звук после трех бессонных ночей подряд отдается колокольным набатом в голове, в итоге срываешься… постоянно срываешься на близких, говоришь им в лицо то, что нельзя говорить ни при каких условиях. Ранишь. Потом казнишь себя за это, выкуриваешь пачку сигарет, круг замыкается, и все начинается сначала.

Женщина без матки. Чувство неполноценности… Страх потерять мужчину. Любимого мужчину, ближе которого, кажется, нет никого.

Но любому, даже самому любящему мужчине однажды надоедают слезы, упреки и непроходящая усталость от бессонницы. Лара понимала, все понимала… умом. Тем самым, с помощью которого так легко давать советы другим.

А у самой внутри жил страх, рождающий неуверенность. Потому что в какой-то момент Лара перестала чувствовать себя женщиной. По-настоящему. Интересной, желанной… Нужной.

Откуда это все? Ведь муж никогда ни жестом, ни взглядом… Лара сама начала избегать его.

Не сегодня, пока нельзя, я плохо себя чувствую, ты что не видишь – я не выспалась…

Она боялась. Что Саша почувствует, занимаясь любовью с женщиной, которая… и не женщина теперь?.. Так…

Есть сахар, а есть заменитель сахара.

Вот она заменитель.

Когда Ларе удалось хоть как-то справиться с этими мыслями и решиться на близость, муж перестал делать попытки. Все сошло на нет… и надо как-то выбираться из создавшегося положения, но пропасть в отношениях ширилась с каждым днем.

Теперь шаг к сближению предстоит сделать ей.

Ведь именно такой совет дала бы Лара воображаемому собеседнику, оказавшемуся в аналогичной ситуации?

А еще работа… Цветочные магазины, в которые она когда-то вложила столько сил, времени и души, казались теперь неважными. Ей звонили – она не отвечала. Лара очень тщательно подбирала персонал, она была уверена, что там справятся без нее. Сама Лара не могла сейчас думать о розах и тюльпанах. Ей бы поспать. Хотя бы одну ночь поспать нормально.

И сделать этот трудный первый шаг, который она не знала, как сделать. Не встречать же как ни в чем не бывало в откровенном красном белье: «Дорогой, я готова».

– Мама, а у тебя попить с собой есть? – Катя подбежала к лавочке.

– Нет, но мы можем купить в магазине.

Лицо дочки раскраснелось, ажурная панамка, прикрывающая кудряшки, съехала набок.

– На горке мальчик сказал, что я маленькая. А я совсем не маленькая, правда? Пять с половиной лет, это уже скоро в школу. А маленькие в колясках.

– Конечно, ты у меня большая, – подтвердила Лара. – До школы совсем чуть-чуть осталось.

– Мам, у того мальчика есть братик, он еще ходить не умеет, только ползает, как котенок. Мам, давай тоже заведем себе братика, он будет у нас ползать, а я его догонять. Давай? Папу мы уговорим.