Впрочем, первым фактором была световая волна. Все кто стоял на мостиках под искусственно вспыхнувшим солнцем либо сгорели, либо ослепли. Флагманы, командиры, офицеры кораблей, штаба, рулевые, сигнальщики. И это лишило большую часть кораблей управления.

Ударная волна? Все зависит от расстояния и типа корабля. Сверхдредноут с 300-мм броней не так легко разрушить. Но вот под эпицентром воздушного взрыва образуется гигантская впадина, от которой расходятся волны. Корабль, оказавшийся внутри такой впадины, лишается опоры и валится в сторону ее центра. Все, что находится внутри корабля и плохо закреплено начинает перемещаться в сторону внезапного крена. Плюс ударная волна как таковая. Тут влияет площадь цели, ибо, чем больше площадь, тем больше давление на корпус корабля. Поэтому те, кто оказался к эпицентру взрыва бортом, гораздо больше пострадали в сравнении с теми, кто оказался носом или кормой. И все равно кто-то уцелеет! Ведь походный ордер целого флота занимает достаточно большую площадь. Но всех уничтожать и не требуется! Ведь есть еще и электромагнитный импульс, приводящий в негодность всю электронику корабля, делающий корабль глухим, слепым и неуправляемым.

Впрочем, какая электроника в начале двадцатого века? Так ведь атакующие летчики этого не знали – цель морская, групповая, предположительно эскадра кораблей или огромный быстроходный войсковой конвой. Тут главное пробить оборону! Поэтому в первой волне ракет только одна шла со спецзарядом. Все остальные ракеты выполняли роль средств радиоэлектронной борьбы, ставя помехи и имитируя ложные цели. Птичка со спецзарядом шла молча, направленная в центр ордера.

К удивлению полковника Седельцова, противник не делал никаких попыток остановить летящие ракеты. Более того, никаких излучений радаров с вражеских кораблей не фиксировалось. Подверглись атаке ранее и лишились всей электроники? Тем хуже для них! Спецзаряд сработал, и кормовой стрелок доложил о вспышке, вслед за которой пришла и ударная волна…

* * *

– Итак, товарищи, каковы ваши предложения по текущему моменту?

Секретарь обкома обвёл грозным взглядом всех собравшихся. Прошла уже неделя после того, как случился перенос. Так прозвали то невероятное событие, во время которого вся Мурманская область и часть Карелии провалилась в прошлое. Впрочем, истинное положение вещей знали очень и очень немногие. Для остальных людей была официальная версия: в результате применения злобными капиталистами новейшего секретного оружия весь мир оказался отброшенным назад в развитии на шестьдесят пять лет. И если на календарях граждан ещё красовалась дата шестнадцатое мая одна тысяча девятьсот семьдесят пятого года, то во всём другом мире, точнее, в тех частях света, что осталось после лихой ядерной атаки Северного Краснознамённого Флота, светились цифры одна тысяча девятьсот тринадцать. Мир начал, наконец, приходить в себя после ядерного апокалипсиса, когда в одно прекрасное апрельское утро над городами и весями Северо-Американских Штатов, над Биг-Беном и Пикадилли Лондона, а так же над суровыми утёсами Скапа-Флоу и многими другими местами выросли невиданные и неслыханные доселе грибы атомных взрывов. Последствия, конечно, были ужасными. Особенно ударила по всем потеря Святых мест. Почему-то наши моряки с особым удовольствием долбанули по Израилю, и теперь на месте Стены Плача и реки Иордан расстилалась на многие вёрсты, километры, мили, плоская поверхность из стекловидной массы, в которую сплавился песок пустыни, кое-где украшенный гигантскими кратерами. В Ватикане, получив известие о сием печальном событии по телеграфу со случайно уцелевшего судна, понтифики рвали на себе остатки волос и в кровь разбивали тонзуры, отбивая тысячи поклонов перед иконами святых. Наименее всего кроме России, пострадала Германия и Австро-Венгерская Империя. Плюс, неожиданно для всех – Итальянское Королевство и множество так называемых лимитрофов, включая Балканские страны. Казалось, можно спокойно жить дальше, строить на остатках старого мира новое социалистическое государство, но… Как обычно, вдруг откуда не возьмись, появился… Нет, не то, что вы подумали. Всего лишь товарищ генсек, как его уже начали величать наиболее близкие из подхалимов и прилипал, внезапно озаботился другим вопросом: а что мы жрать то будем?! Надо сказать, что в Мурманске ни пшеница, ни рожь не растёт. А в море, кроме рыбы, ни яблочка, ни апельсинчика с мандаринчиком не выудишь. Да и с мясом напряжёнка тоже возникла, и с сахаром, и с кофе, которое господин-товарищ Птицын очень и очень обожал пить по утрам. И не какой-то там растворимый фабрики «Красный Октябрь», а настоящий, бразильский, который ему приносили из спецраспределителя. Нет, конечно, в его ведении находились и колхозы, и совхозы, и даже специальная птицефабрика «Снежная». Так что особо голодать никто не собирался. Но, согласитесь, животным ведь тоже кушать хочется, и хотя вводили некоторые передовые хозяйства кормление крупного рогатого скота на собственных фермах рыбной мукой, а отходы с рыбозаводов перерабатывали в специальный корм для свиней, питаться отдающим рыбой молоком и мясом как-то не катило. Да и мука на хлебозаводах уже подходила к концу. И Армия с Флотом тоже кушать желали. И очень немало! А ведь скоро лето! Куда детей отправлять?! На Белое Море, вместо Чёрного? И чем топить десятки маленьких котельных по всему полуострову? Так что вопросов возникло вдруг превеликое множество. Почему и собралось экстренное совещание так называемого Чрезвычайного Комитета…

– Так что делать будем, товарищи? У нас – почти три миллиона человек. Миллион гражданских, два миллиона военных. Одной рыбой сыт не будешь…

– Вскрыть военные склады.

– А дальше? Их нам хватит при нормированной выдаче месяца на три. И что делать, когда запасы кончаться? Чей-то ответственный голос с конца стола брякнул:

– Продразвёрстку введём. В колхозах и коровы, и куры, и свиньи у многих частников.

– Вы что, идиот?!

Подал голос товарищ с тёмно-синими петлицами в углах армейского кителя. Все испуганно притихли. Всемогущее КГБ не дремало. А вопреки анекдотам, дураков в этой суровой организации не держали. Между тем товарищ с петлицами неторопливо заговорил:

– Мы, конечно, можем ввести чрезвычайное продовольственное положение. Прикрепить колхозников к земле, как до войны. Все прекрасно поняли, о чём идёт речь, но промолчали.

– Что, по-вашему, сделают сельские труженики? Они станут САБОТИРОВАТЬ и укрывать продукты. Пошлём военных – так, простите, они их теми же продуктами и подкупят. И долго мы тогда усидим за этим столом? А? Воцарилось унылое молчание.

– Так что, предлагаю горячку не пороть, а пораскинуть мозгами. И…

КГБэшник чуть помедлил, кинул быстрый взгляд на «генсека», нехотя продолжил:

– И даже позабыть о некоторых социалистических доктринах и вспомнить о том, что вокруг нас КАПИТАЛИЗМ.

– Как вы можете ГОВОРИТЬ такое?! Не выдержал Птицын. Но генерал и ухом не повёл:

– А что такого? В Российской Империи – капитализм. Причём, на самом пике. В Германии, той, что осталась – тоже. Никакого социалистического лагеря – нет! А значит, что нужно сделать, чтобы решить хотя бы продовольственную проблему? ТОРГОВАТЬ! Торговали же мы с теми же англичанами и итальянцами? Или «жигули», по-вашему, на пустом месте возникли? Так что, товарищи, предлагаю с внешним миром – ТОРГОВАТЬ. За столом что-то сразу изменилось. Чем-то повеяло этаким…