Всё из-за этих Касторов! Бог их накажет! По крайней мере, Жан В. в это свято верил.

Однажды Жан А. вернулся из школы с очень странным видом.

— Как прошел день? — спросила мама.

— О нет, только не это, — промычал он и, даже не перекусив, пошел в комнату.

Обычно, перед тем как пойти делать уроки, мы любим посидеть на кухне с мамой. Особенно осенью, когда идет дождь. Мама чистит овощи, а мы лопаем печенье и рассказываем, что было в школе. Младшие играют на втором этаже, папы еще нет дома. В такие моменты нам кажется, что мама только наша. А это бывает не так уж часто. Потом мы идем делать уроки, спорим, кто первым пойдет мыться, а кто накроет на стол. Мама в это время уже занята. Наши совместные вечера она называет «катастрофой»: Жан В. ищет пижамные штаны по всему дому, Жан Г. и Жан Д. брызгаются пеной в ванной, Жан Е. ревет во все горло, потому что его не покормили, а вода из макарон выкипает прямо на газовую плиту… Хорошо, что у мамы всегда всё под контролем. Когда папа возвращается с работы, дом выглядит так, будто на него только что упала атомная бомба, но каким-то чудесным образом ужин оказывается готов.

— Ты уверен, что с братом все в порядке? — спросила у меня мама в тот день, гадая, что могло произойти.

— О нет, только не это, — пробурчал я, доедая печенье.

Когда я поднялся в комнату, то обалдел: проигрыватель ревел на полную катушку, а Жан А., стоя посреди разбросанных на полу пластинок, трясся в такт музыке, как будто его ударило током в сто тысяч вольт.

— Ты пропустил клубничное печенье, — сказал я, в ужасе оглядывая комнату. — Я доел последнее. Так что пеняй на себя.

— Мне плевать! — бросил он. — Тра-та-та-тра-та-та!

— Тра-та что?

Он щелкнул пальцами.

— Тра-та-та-тра-та-та, редиска, тебе не понять! Ты не в теме.

— Это приступ белой горячки? — предположил я, наблюдая, как Жан А. обернулся вокруг своей оси. — Или ты репетируешь, чтобы сниматься в мультиках?

— Это джерк, — выдохнул он, закатив глаза.

— Что?

— Джерк. Это такой модный молодежный танец. Бедняга Жан Б.! Школа для мальчиков не идет тебе на пользу, — съязвил он.

— Мы с тобой в одной школе, если ты не забыл.

— Да, но меня пригласили на вечеринку.

— Вечеринку?

— Мой друг Дылда, помнишь? И там будут девчонки.

— Ого! Вечеринка с девчонками?

— Конечно, редиска! Иначе это уже не вечеринка!

Я ушам своим не верил. В нашей школе были одни мальчики. Девочки учились напротив, и мы пересекались с ними очень редко — только на спортивной площадке или на автобусной остановке после уроков. Ну и отношения, понятное дело, не складывались.

Однажды, когда я был еще в четвертом классе, учитель Мартель устроил праздник, на который пригласил девочек из соседней школы. Но праздник не очень-то удался, потому что мы стали ради смеха бросать в девчонок футбольным мячом.

Сестрички у нас не было, и мне представлялось, что Жан А., которого пригласили на вечеринку с девчонками, окажется среди инопланетян в детском инопланетном лагере.

— Мы целый вечер будем танцевать джерк и пить «Фанту», — добавил Жан А.

— Папа с мамой ни за что не разрешат и сразу же отправят тебя к «морским котикам»!

— А ты думаешь, они узнают, редиска? — засмеялся Жан А. — Я им скажу, что иду к другу готовиться к контрольной, и они ничего не заподозрят.

Настал день вечеринки. Уж не знаю, догадалась ли мама, но Жан А. целое утро провел в ванной, прихорашиваясь, — и все ради того, чтобы вечером пойти повторять латинскую грамматику. Когда он наконец объявился, его волосы буквально прилипли к голове, будто он их клеем намазал. Вдобавок он выдавил почти половину тюбика зубной пасты и так надушился, что в радиусе метра от него гибло все живое.

Но самое интересное было впереди. Наша мама, у которой всегда всё под контролем, достает одежду строго по сезону. То есть на зимние вещи мы переходим, как на флоте — в определенный день в конце ноября. А дело было в октябре, и Жану А., похоже, предстояло отплясывать джерк в шортах и босоножках из каталога.

— Ты за кого меня принимаешь, редиска? Уж лучше повеситься, — пробурчал он.

Мы-то с Жаном А. пошли в маму, и тоже держим все под контролем, так что каждый год среди летних вещей кладем одни нормальные брюки — на всякий случай. Их-то он и взял.

Правда, они воняли нафталином, но одеколон Жана А. перебивал любые запахи. Он запихнул брюки с пластинками в рюкзак и посмотрел на часы. Чтобы не опоздать на вечеринку, ему нужно было поспешить.

— А очки? — спросил я.

Я уже минут пять собирался задать ему этот вопрос.

— А что, по-твоему, у меня на носу, редиска? Маска для плавания?

— Да не эти! А те, о которых говорил твой дружок первого сентября… через них видно, что у девчонок под юбкой.

— И ты ему поверил, редиска? — засмеялся Жан А. — Девчонки меня не интересуют!

— Сам редиска! Зачем идти на вечеринку, если тебя не интересуют девчонки?!

— Поймешь, когда будешь в седьмом классе, — бросил он, запрыгивая на велик.

Если честно, перспектива остаться в комнате одному меня вполне устраивала. Хотя Жану А. я все-таки немного завидовал: его пригласили на вечеринку, а меня нет. Но как раз сегодня утром я взял в библиотеке три новые книжки, на которые теперь жадно набросился, и очень кстати захватил в комнату большую шоколадку с миндалем.

Когда Жан А. к ночи вернулся домой, я тут же понял: что-то случилось. Вид у него был бледный, волосы дыбом, и шел он, как лунатик, будто случайно попал в слишком сильное магнитное поле.

— Что так поздно? — спросила мама. — Надеюсь, успели подготовиться?

— Подготовиться? — повторил Жан А.

— К контрольной по латыни? — напомнила мама. — Кстати, ты мне никогда не говорил, что твой друг тоже учит латынь.

— Да? — промычал Жан А. Он был в такой же прострации, как Жан В., когда тот возвращался к реальности после своих комиксов.

— И что твой друг, готовясь к контрольной, шьет брюки, ты тоже не рассказывал, — слегка улыбаясь, добавила мама.

— Э-э… Amo, amas, amat, — начал повторять латинские глаголы Жан А., как робот, которого ударило током, — amabo, amabis, amabit… Глаголы первой группы в будущем времени…