— Она была успешной бизнесвумен. Я не очень-то её любила, и она определённо не любила меня. Но нужно признать, что она успешно поддерживала свой бизнес на плаву, когда большинство предприятий вокруг рушились. Она создала собственное PR-агентство с нуля и со временем расширила штат до полутора десятков сотрудников. Тони гордился ею, и я не могу его в этом винить.

— Но вы с ней не ладили?

— Тони каждый день звонил ей или заходил проведать. Иногда он брал меня с собой. Меня она попросту игнорировала — притворялась, что меня нет. Если я пыталась что-то сказать, она каким-то образом обращала мои слова в «шутку» и отвечала очень язвительно. Тони говорил, что она со всеми вела себя так, но я не знаю, правда ли это.

— А каким было их общение с Тони?

— Он ходил перед ней на цыпочках и был готов сделать всё, что она попросит. Он всегда и во всём с ней соглашался, каким бы абсурдным ни было её мнение.

— Тони был близок со своим отцом?

— Не думаю. Когда Тони был маленьким, его отец часто бывал в разъездах по работе. Тони говорил, что его почти никогда не было дома.

— А потом его мать умерла?

— Да, и я надеялась, что после её смерти он станет более серьёзным. Но он почти не изменился.

— Вы сказали, что, пока она была жива, он звонил ей каждый день.

— Тони был помешан на своей матери. Он просил у неё совета по любому поводу.

И тут в мой кабинет вошёл Тони.

— Прошу прощения, я опоздал, стоял в пробке, — сказал он. — Привет, Лиз.

Он сел на диван рядом с ней и взял её за руку.

— Что я пропустил?

— Мы говорили о твоей матери, — сказала Элизабет.

— Ах да, — отозвался он. — Она могла задать жару. Правда, Лиз?

— Элизабет говорит, что вы были очень близки со своей матерью.

— Она была моим лучшим другом на целом свете, — согласился он.

— Элизабет рассказывала вам о том, почему она обратилась ко мне?

Он посмотрел на неё:

— Ты рассказывала?

— Да, рассказывала, — подтвердила она. — Я хочу понять, можешь ли ты стать серьёзнее. Хочу знать, есть ли смысл выходить за тебя.

— Я не понимаю, в чём проблема, — сказал он. — Всё ведь было хорошо на прошлых выходных. К нам пришёл Эд. Мы катались на лодке и немного выпили. Мы с Эдом здорово покатались на водных лыжах, ты поплавала.

— Я боюсь, что тебя уволят, если ты продолжишь валять дурака. Я сто раз просила тебя найти работу, которая будет тебе по душе.

— Лучше уж валять дурака.

— Они уволят тебя.

— Никто меня не уволит. Там полно людей, которые филонят ещё больше, чем я.

— Но ты ведь не лентяй. Ты всегда чем-то занят. Ты часами ремонтируешь свою лодку. Почему ты не можешь направить эту энергию на что-то серьёзное?

Тони пожал плечами:

— Мне и так неплохо.

Элизабет повернулась ко мне:

— Как мне заставить его повзрослеть?

— Порой развлечения нужны людям для того, чтобы облегчить боль от ран, нанесённых в детстве.

Я решил, что могу продолжать. Я рассказал им о созависимых отношениях матери и сына и о том, что они могут повлечь за собой безынициативность и безответственность. Элизабет заинтересованно кивала. Тони, казалось, меня не слушал. Я постарался сфокусироваться на том, что могло заинтересовать его.

— Некоторые МС — вечные подростки, — сказал я. — В их случае страх перед обязательствами принимает форму неприятия любой ответственности. МС этого типа противятся любым, даже самым простым и тривиальным обязательствам вроде договорённости о совместном ужине или походе в кино. Они не любят, когда их «загоняют в угол», заставляя давать обещания. Их любимый ответ: «Как только, так сразу». У такого мужчины может быть крепкая и искренняя связь с партнёршей, он может быть верным и нежным, но он обыкновенно не спешит вывести отношения на новый уровень.

— Прямо в точку, — подметила Элизабет. Она посмотрела на Тони, но он, судя по всему, думал о чём-то другом.

— Ещё одна отличительная черта вечно юного МС, — продолжил я, — помимо хронической привычки опаздывать, заключается в том, что он не вкладывает душу в работу. У него может быть успешная карьера, но при этом он делает всё для галочки.

Я помолчал, обдумывая, как лучше сформулировать свои мысли. Почему же вечные подростки вроде Тони не следуют стремлениям своего сердца?

— МС этого типа, — сказал я, — противятся всякому контролю. Они избегают серьёзных занятий, поскольку, по их мнению, такие занятия лишают их свободы.

— Разве это не похоже на правду, Тони? — спросила Элизабет. — Поэтому ты решил отказаться от поступления в архитектурный институт.

— Я бы так не сказал. Мама посоветовала мне не делать этого. Я бы всё равно не поступил.

— Похоже, вы пытаетесь максимально сохранить свободу, принимая на себя минимум обязательств, — сказал я ему. — Я восхищаюсь тем, что вы никому не позволяете себя контролировать. Но разве вы не видите, что вредите самому себе? Ваше сопротивление мешает вам понять, что вы любите, и заниматься этим, вкладывая всю свою энергию.

Элизабет продолжала кивать в знак согласия со мной.

Тони пожал плечами и сказал:

— Послушайте, это всё очень глубоко. Но у меня всё отлично. Я получаю удовольствие от жизни. Может быть, и вам стоит попробовать?

Летающий мальчик

На следующий сеанс они пришли вместе. Я решил начать общение с более позитивной ноты и спросил, как они познакомились. Тони повернулся к Элизабет.

— Я встретила Тони сразу после того, как окончила колледж, — сказала она. — Он познакомил меня со своими друзьями. В то время мы встречались каждый вечер всей компанией. Это была нескончаемая вечеринка. Тони всегда был душой компании. Он приносил пиво или что-нибудь запрещённое. У него сумасшедшее чувство юмора. Его шутки были самыми шокирующими и возмутительными.

Она помолчала и улыбнулась, глядя на него. Затем её улыбка померкла. Элизабет продолжила:

— Но всё это в прошлом. Все женились, остепенились, переехали в пригород. Есть только один друг, с которым Тони по-прежнему видится.

— Эд, — подсказал Тони.

— Точно. Эд был женат, но развёлся. Женатые друзья Тони не выдерживают его непостоянства. Однажды Тони опоздал на 45 минут на встречу с одним из друзей. Разумеется, когда он наконец явился, его друг уже ушёл.

— Тони, а что вы об этом думаете? — обратился я к нему.

Он пожал плечами:

— Люди приходят и уходят. От этого жизнь не становится хуже.

— Это не имело значения, когда мы были свободны и просто развлекались