Судя по тому, что писали византийские историки той эпохи, правители империи практически не заметили этой ссоры. Беда на Западе затмила в их глазах проблемы, возникавшие на Востоке.

Упадок Аббасидского халифата оказался не совсем выгоден Византии. Из-за растущего обеднения Ирака начали изменяться мировые торговые пути. Купцы с далекого Востока уже не привозили свои товары на багдадские рынки, откуда многое попадало в империю, чтобы на кораблях доставляться из портов Малой Азии или самого Константинополя на Запад. Теперь они предпочитали добираться по морскому пути через Красное море в Египет, а из Египта их товары переправлялись в Европу на итальянских торговых судах. Византия уже не лежала у них на пути. Более того, беззаконие, царившее в дальних провинциях Аббасидской империи, привело к закрытию старого караванного пути из Китая, который пролегал через Туркестан и Северную Персию в Армению и к морю у Трапезунда. Альтернативный маршрут, который шел севернее Каспийского моря, никогда не был безопасен в течение долгого времени. Для всего средиземноморского мира в политическом и коммерческом смысле держава Аббасидов была благодетелем, так как обороняла его извне от варваров Центральной Азии.

Теперь же оборона пала. Орды Центральной Азии снова смогли хлынуть на земли древней цивилизации. Тюрки издавна играли важную роль в истории. Тюркская империя VI века за свою краткую жизнь успела стать цивилизующей и стабилизирующей силой в Азии. Тюркские народы на ее дальних рубежах, такие как принявшие иудаизм волжские хазары или несториане уйгуры, позднее обосновались на границе Китая и показали себя умеющими легко приспосабливаться и способными к культурному развитию. Но в самом Туркестане не было никакого прогресса с VII века. Несколько городов выросло вдоль караванных путей, но население туркменов оставалось в большинстве своем скотоводческим и полукочевым, и его растущая численность внушала ему постоянное желание переселяться за пределы освоенных ими земель. В X веке Туркестаном управляла персидская династия Саманидов, чья главная роль в истории состояла том, что она обратила центральноазиатских тюрок в ислам. Отныне взгляды тюрок были направлены в Юго-Западную Азию и Восточное Средиземноморье.

Саманидов сместил первый великий тюрок-мусульманин — Махмуд Газневи, который в первые десятилетия XI века построил огромную империю, протянувшуюся от Исфахана до Бухары и Лахора. Между тем тюркские наемники проникали во все государства мусульманского мира, практически так же, как норманны проникали в государства христианской Европы. У багдадских халифов и многих других правителей-мусульман были тюркские полки. Среди подданных Газневидов был клан тюрок-огузов из аральских степей, называвшихся по имени своего полумифического предка сельджуками. Сельджукские вожди образовали альянс захватчиков, завистливых друг к другу, но сплотившихся ради возвышения рода, почти как это произошло с сыновьями Танкреда де Отвиля. Но им повезло больше, чем нормандцам, чьи соотечественники были немногочисленны, и сельджуки могли призвать на помощь огромные и беспокойные орды туркменов. После смерти Махмуда в 1030 году они восстали против Газневидов и к 1040 году выгнали их, заставив искать пристанища в индийских владениях. В 1050 году Тогрул-бек, глава династии, вошел в Исфахан и сделал его столицей государства, включившего в себя Персию и Хорасан, а его братья и родственники воцарились на северных границах, образовав непрочную конфедерацию, признававшую его владычество и совершавшую свободные набеги в соседние страны. В 1055 году по приглашению аббасидского халифа, который пришел в ужас от интриг своего тюркского министра аль-Басасири с Фатимидами, Тогрул-бек вошел в Багдад как защитник суннитского ислама и был назван царем Востока и Запада, обладающим верховной светской властью над всеми землями, которые признавали своим духовным вождем халифа.

Тюрки совершали набеги в Армению еще в царствование Василия II, когда сельджуки находились под властью Газневидов; и именно ради защиты своей империи от тюрок Василий стал проводить свою политику постепенного присоединения Армении. После завоевания Персии сельджуками набеги участились. Тогрул-бек сам принял участие в них лишь однажды, в 1054 году, когда опустошил страну вокруг озера Ван, но не сумел взять крепость Манцикерт. Набегами обычно руководили его родственники — Асан и Ибрагим Инал. В 1047 году их разгромили византийцы под Эрзерумом, и в последующие годы они бросили все силы на борьбу с грузинскими союзниками империи. В 1052 году они разорили Карс; в 1056-м и 1057-м они снова вернулись в Армению. В 1057 году разграбили Мелитену. В 1059-м тюркские войска впервые дошли до самого сердца имперских владений — города Севастии.

Тогрул-бек умер в 1063 году. Сам он не особенно интересовался своей северо-западной границей. Но его племянник и наследник Алп-Арслан, встревоженный возможностью союза между византийцами и Фатимидами, постарался обезопасить себя от первых посредством завоевания Армении, прежде чем приступить к своей основной цели — победе над вторыми. Набеги в империю участились. В 1064 году была уничтожена старая армянская столица Ани; и царь Карса, последний независимый армянский правитель, охотно передал свои земли императору в обмен на владения в Таврских горах. Огромное число армян отправилось вместе с ним в его новый дом. Начиная с 1065 года великая пограничная крепость Эдесса подвергалась ежегодным нападениям, но тюрки пока еще не имели опыта осадной войны. В 1066 году они оккупировали перевалы в горах Аманос, а следующей весной разграбили каппадокийскую столицу Кесарию. Наступившей зимой византийские армии потерпели поражение при Мелитене и Севастии. Эти победы дали тюркам полное господство над Арменией. В последующие годы они совершали набеги вглубь империи, на Неокесарию и Аморий в 1068 году, на Иконий — в 1069-м, а в 1070-м — на Хоны, возле побережья Эгейского моря.

Правительство империи было вынуждено принимать меры. Константин Х, чья политика сокращения вооруженных сил в основном и привела к такому плачевному положению, скончался в 1067 году, оставив юного сына Михаила VII при регентстве императрицы-матери Евдокии. В следующем году Евдокия вышла замуж за главнокомандующего армией Романа Диогена и посадила его на трон. Роман был выдающимся военачальником и искренним патриотом; но задача, стоявшая перед ним, требовала способностей гения. Роман понимал, что ради безопасности империи надо отвоевать Армению. Но византийская армия была уже не той великолепной ратью, какой была полвека назад. Провинциальные войска были слишком слабы, чтобы защитить собственные территории от захватчиков, и не могли отрядить бойцов для военных походов императора. Знатные семьи, которые могли набирать рекрутов у себя во владениях, относились к нему подозрительно и держались в стороне. Конные полки числом в шестьдесят тысяч человек, патрулировавшие сирийскую границу до середины века, были распущены. Императорская гвардия, отборные, прошедшие превосходную выучку анатолийцы, была давно уже не так сильна, как прежде. Основной костяк армии теперь состоял из чужеземных наемников, скандинавов варяжской стражи, нормандцев и франков из Западной Европы, славян с севера и тюрок из южнорусских степей, печенегов, половцев и огузов. Из этих разнородных элементов Роман собрал войско почти в сотню тысяч человек, из которых, пожалуй, половина родилась в Византии, но лишь очень немногие были профессиональными солдатами и ни один не имел хорошей экипировки. Из наемников самый крупный контингент составляли половцы под предводительством урожденного тюрка Иосифа Тарханиота. Элитный корпус составляла франкская и норманнская тяжелая конница во главе с нормандцем Русселем де Байолем. Бывшие франкские командиры корпуса Эрв и Криспин были один за другим смещены за открытую измену, но солдаты желали служить только под началом соотечественника. Главным византийским командующим при императоре был Андроник Дука, племянник покойного императора и, подобно всему своему семейству, заклятый враг Романа, который не смел оставить его за своей спиной в Константинополе. С этим довольно крупным, но ненадежным воинством Роман выступил в поход весной 1071 года, чтобы отвоевать Армению. Когда он покидал столицу, из Италии пришли вести о том, что Бари, последний византийский оплот на полуострове, пал в руки нормандцев.