Дневной свет хорошо освещал прихожую, о чем я вовсе не горевал. Дело в том, что рассказ Вентворта успел заинтриговать меня. Мы обнаружили одну неприятную деталь: громадного бульмастифа, лежавшего с переломленной шеей. Это встревожило меня, поскольку стало ясно, что вне зависимости от естественных или сверхъестественных причин в доме присутствовала сила, чрезвычайно опасная для жизни.

Потом, пока Вентворт стоял на страже с ружьем, я обследовал зал. Вокруг были разбросаны бутылки и кружки, из которых пили виски; повсюду на оплавленных концах стояли свечи. Впрочем, короткое и беглое обследование не дало никаких результатов, и я решил, следуя своему обыкновению, внимательно осмотреть каждый квадратный фут помещения — причем не только прихожей, но и всего замка.

Я потратил на изучение три недели, но без какого-либо успеха. Как вы знаете, я проявляю в этот период расследования предельное внимание, поскольку сумел таким образом разрешить сотни дел о так называемых привидениях. Однако, как я уже говорил, обнаружить что-либо мне так и не удалось. Во время моих исследований я заставлял Вентворта охранять меня с заряженным ружьем в руках и особенно внимательно следил за тем, чтобы мы никогда не задерживались в доме до сумерек.

Словом, я наконец решил провести ночь в большом зале дома, естественно, под защитой. Я рассказал о своем намерении Вентворту, однако предпринятая им самим попытка повергла его в такое смятение, что он начал умолять меня не делать этого. Однако результат стоил риска, и я сумел в итоге уговорить его соприсутствовать мне при этом.

Учитывая это, я отправился в соседний городок Гонт и, договорившись с главным констеблем, заручился помощью шестерых вооруженных винтовками полисменов. Договоренность, конечно, оставалась неофициальной, и людей подбирали на добровольных началах, пообещав дополнительную оплату.

Констебли прибыли в гостиницу к концу дня, я устроил им хороший обед, после которого все мы отправились в поместье. Мы вели с собой четырех ослов, нагруженных дровами и прочими предметами, а также двух рослых псов, приученных к охоте на вепря, которыми занимался один из полицейских. Когда мы добрались до дома, я отправил людей разгружать ослов; а сам с Вентвортом закрыл и лентой и воском опечатал все двери, за исключением входной: если двери действительно открывались, я хотел иметь доказательство этого. Призрачные галлюцинации или месмерическое воздействие легко могут обмануть человека.

Пока мы занимались этим делом, полисмены разгрузили ослов и ожидали нас, с любопытством оглядываясь по сторонам. Я отрядил двоих разводить огонь в большом камине и приставил остальных к другим делам. Одного из них вместе с собаками я отправил в противоположный от входа конец зала, где вогнал в пол скобу и привязал к ней пса на коротком поводке. После этого я мелом начертил вокруг собаки пентаграмму. После этого я обвел Пентакль снаружи чесночным кругом. Так же я поступил и со второй собакой, которую поместил в северо-восточном углу большого зала, где сходились углом два ряда дверей.

Сделав это, я расчистил всю середину зала, распорядился, чтобы один из полисменов подмел ее, после чего поместил всю свою аппаратуру на очищенном месте. После этого я отправился к главной двери и открыл ее, зацепив крюком так, чтобы дверь нельзя было закрыть, не сняв с крючка. После этого я поместил зажженные свечи перед каждой из опечатанных дверей, поставил по одной в каждом углу просторного зала. Когда все они оказались зажженными и как следует разгорелись, я собрал вместе всех своих спутников возле груды вещей в центре комнаты и отобрал у них трубки; ибо как сказано в Манускрипте Зигзанда: «Да не изойдет свет изнутри барьера». Я должен был иметь полную гарантию.

Потом я достал рулетку, отмерил ею круг диаметром в тридцать три фута[1]и немедленно обвел его мелом. Полицейские и Вентворт обнаружили настолько живой интерес, что, воспользовавшись возможностью, я предупредил их о том, что занимаюсь не суеверными глупостями, а возвожу преграду между нами и любой нечистью, которая может явиться нам ночью. Я предупредил их о том, что тому из них, кому дороги собственная жизнь и душа, ни в коем случае и ни при какой ситуации нельзя выходить за пределы сооружаемого мной барьера.

Очертив круг, я взял связку чеснока и обвел давлеными дольками круг с внешней стороны мелового круга. Завершив это дело, я велел подать мне приготовленные мною заранее особые свечи. Полисмены зажигали их, а я ставил на лужицу воска внутри мелового круга на расстоянии в пять дюймов[2]друг от друга. Поскольку диаметр каждой свечи составлял около дюйма, чтобы завершить круг, мне потребовалось шестьдесят шесть свечей; не стоит и говорить, что всякий размер и число имели собственное значение.

После этого я протянул от свечи к свече поясок из человеческих волос, пропуская его то справа, то слева от свечи, пока не завершил круг и не вмял оправленные в серебро концы пояска в воск шестьдесят шестой свечи.

К этому времени уже стемнело, и я поспешил завершить создание барьера. Для этого я собрал воедино своих спутников и начал укладывать вокруг нас Электрический Пентакль, так чтобы пять лучей Защитной Звезды лежал внутри Волосяного Круга. На это много времени не потребовалось, и минуту спустя, после того как я подсоединил батареи, нас окружил слабый синий свет вакуумных трубок. Я сразу почувствовал себя спокойнее, так как этот Пентакль, как всем вам известно, представляет собой превосходное средство защиты. Я уже рассказывал вам, что сама идея пришла мне в голову после прочтения статьи об экспериментах профессора Гардерса с медиумом. Он обнаружил, что определенные токи, протекая в вакууме, изолируют медиума. Объяснение является чисто техническим, и если вы хотите узнать подробности, прочтите лекцию Гардерса под названием «Сравнение астральных вибраций с вибрациями, материально закрученными ниже предельного значения».

Закончив свою работу, я услышал доносившийся снаружи стук капель по листьям лавров, окружавших, как я говорил, весь дом. Звук сообщил мне о том, что начался дождь; ветра не было никакого, о чем можно было судить по неподвижным язычкам пламени над свечами.

Я постоял несколько мгновений, прислушиваясь, после чего один из полисменов прикоснулся к моей руке и негромко спросил о том, что им теперь делать. По его тону я понял, что странная ситуация уже начинает воздействовать на этого человека; прочие же, включая Вентворта, притихли настолько, что я уже начал опасаться, не дрогнули ли они.

Тогда я занялся ими и усадил всех спинами к общему центру, так что они сидели на полу, выставив вперед ноги. После, воспользовавшись компасом, я сориентировал их ноги по восьми сторонам света, очертил их меловым кругом и напротив ног нарисовал восемь знаков ритуала Саамаа. Восьмое место, конечно, оставалось пустым; однако я мог занять его в любой момент, поскольку не стал наносить Запечатывающий Знак на этот луч, чтобы войти во внутреннюю звезду только после завершения приготовлений.

В последний раз оглядев просторный зал, я заметил, что оба пса спокойно лежат, положив носы между лап. В очаге пылал высокий и жаркий огонь, свечи перед двумя рядами дверей — и одиночные, расставленные по углам — горели ровным светом. Вернувшись к образованной людьми звезде, я предупредил их о том, что не надо бояться — что бы ни произошло, но следует довериться ограде, и не позволять любому искушению или соблазну выманить их за пределы Барьеров. Я также посоветовал им следить за своими движениями и держать ноги строго по местам. Кроме того, я запретил им стрелять без моего разрешения.