Мне стало ясно, что я имею дело с шайкой, быть может, уже много лет использовавшей поместье для каких-то своих целей, и теперь, когда Вентворт попытался вступить во владение, изобразивших действие нечистой силы, чтобы прогнать его и сохранить за собой столь полезное место. Однако кем являлись они: фальшивомонетчиками, ворами, просто аферистами, я предположить не мог.

Наконец они отошли от Пентакля и собрались возле оставшегося в живых пса, странным образом остававшегося спокойным и словно бы одурманенным. Там они недолго поговорили о том, стоит ли оставлять жизнь бедному зверю, но в итоге решили все же убить его. Двое из них пропустили скрученную петлю через пасть пса, а концы связали на его шее. Потом кто-то третий продел толстую палку в обе петли. Затем двое с веревкой нагнулись к псу, так что я не видел, что они делали; однако бедная тварь немедленно взвыла, послышался уже знакомый мне жуткий хруст.

Потом все трое распрямились, оставив уже смолкшего пса умирать. Со своей стороны, я отметил расчетливую безжалостность, с которой животному был вынесен смертный приговор, и холодную решительность в аккуратном исполнении его. Понятно было, что тот, кому случится попасть на заметку этим людям, встретит столь же неуютный конец.

Мгновение спустя один из мужчин велел остальным снять проволоки. Один из них направился прямо к коридору, в котором я находился, и мне пришлось отбежать в его темный дальний конец. Он протянул руку к верху двери, и я услышал, как негромко звякнула стальная проволока.

Когда он отошел от двери, я поспешно вернулся обратно и увидел, как эти люди один за другим исчезают в открывшемся в лестнице отверстии, образованном поднятой мраморной ступенькой. Когда в отверстие спустился последний из злоумышленников, ступенька легла на свое место, и от потайной двери не осталось и следа. Я старательно сосчитал ступени, потайная дверь оказалась седьмой; идея и исполнение были великолепны; прочный камень не звенел, как я установил впоследствии, даже под тяжелым молотком.

Далее особенно рассказывать нечего. Я постарался по возможности тихо и незаметно оставить дом и вернуться в гостиницу. Узнав, что местные привидения состоят из плоти и крови, полисмены отправились к дому без всяких уговоров. Мы вернулись в парк и в поместье тем же путем, который только что проделал я сам. Однако, попытавшись открыть ступень, потерпели неудачу, и нам пришлось разбивать ее. Должно быть, поднявшийся шум спугнул обитателей подполья, так как, пройдя в потайную комнату по устроенному в стене длинному и узкому коридору, мы никого не нашли.

Полицейские были жутко разочарованы, как вы прекрасно можете себе представить; однако мне со своей стороны это было глубоко безразлично. Я загнал свое привидение, если так можно выразиться, и именно таковой была моя цель. Я не опасаюсь ничьих насмешек, тем более что обману поддались все; потом, в конце-то концов, я справился с делом без чьей-либо помощи.

Обыскав все потайные ходы, мы обнаружили выход, устроенный в конце длинного тоннеля, заканчивавшегося в стенке колодца на землях поместья. Над полом зала оказалось пустое пространство, куда можно было попасть через маленькую потайную лестницу, устроенную внутри большой. Кровавый дождь представлял собой всего лишь подкрашенную воду, стекавшую сквозь крохотные отверстия в рельефах потолка. Как были погашены свечи и камин, я не знаю, поскольку злоумышленники не в точности следовали преданию, утверждавшему, что кровавый дождь гасит любые огни. Возможно, этого просто нельзя было сделать сквозь имеющиеся отверстия. Кроме того, и свечи, и камин можно было погасить с помощью облака окиси углерода, однако я не имею ни малейшего представления о том, как это было сделать.

Потайные ходы оказались, конечно же, старинными. Кроме того — я, кажется, не говорил этого — они устроили так, что когда кто-то входил в ворота поместья, звонил колокольчик. Если бы я не перелез через стену, то ничего, кроме лишних хлопот, не нашел бы: колокольчик предупредил бы злоумышленников, едва я вступил на землю поместья.

— И что же вы заметили на негативе? — полюбопытствовал я.

— Тонкую проволоку, с помощью которой они зацепили крюк, удерживавший входную дверь открытой. Они воспользовались для этого одной из устроенных в потолке ниш. Они явно не предусмотрели никакого устройства для поднимания крюка. Должно быть, им и в голову не пришло, что придется воспользоваться им, и поэтому они сымпровизировали нечто вроде кошки. Проволока оказалась слишком тонкой, чтобы ее можно было заметить при том освещении комнаты, однако вспышка выхватила ее из темноты. Понимаете?

Внутренние двери, как вы уже догадались, также открывали с помощью проволок, которые убирали сразу после использования, иначе я обнаружил бы их во время обследования дома.

Ну, думаю, теперь я все объяснил. Собаку, конечно же, эти люди убили своими руками. Помните, как сперва они устроили в зале полную темноту? Конечно же, если бы я воспользовался вспышкой прямо в этот момент, вся их афера была бы немедленно разоблачена. Но судьба распорядилась иначе.

— А бродяги? — спросил я.

— Ах, да… те двое бродяг, которых обнаружили мертвыми в поместье… — проговорил Карнакки. — Тут, конечно, ничего определенного сказать нельзя. Быть может, им случилось что-то узнать, и в результате они получили смертельную инъекцию. Не менее вероятно и то, что они очутились в доме уже в преддверии смерти и умерли естественным образом. Вполне возможно, что в этом доме за прошедшее время переночевало великое множество бродяг.

Поднявшись на ноги, Карнакки, выбил трубку. Мы также встали и отправились к своим пальто и шляпам.

— А теперь убирайтесь! — дружелюбно молвил Карнакки, обратившись к привычной формулировке.

И мы вышли на набережную, чтобы во тьме направиться каждый к своему дому.

Карнакки приветливо погрозил мне кулаком, едва я с опозданием появился в комнате. После этого, открыв дверь в столовую, он пригласил нашу компанию — Джессопа, Аркрайта, Тейлора и меня — отобедать.

Как обычно, мы хорошо пообедали, и, как всегда, следуя своему обыкновению, Карнакки помалкивал за трапезой. Наконец мы взяли вино и сигары и разместились в привычных местах, и Карнакки, уютно устроившийся в своем просторном кресле, без всяких вступлений приступил к рассказу.

— Я только что снова вернулся из Ирландии, — сказал он. — И подумал, что вам, друзья, будет интересно услышать новости. К тому же мне кажется, что я сам лучше пойму происшедшее, после того как все расскажу вам. Должен признаться вам в том, что с самого начала и до настоящего времени пребываю в состоянии полнейшего недоумения. Дело в том, что мне пришлось столкнуться с одним из самых странных случаев явления привидений — или разновидностью дьявольщины — во всей моей практике. Теперь слушайте.

Последние несколько недель я провел в замке Ястре, приблизительно в двадцати милях от северной оконечности Голуэя. Примерно месяц назад я получил письмо от мистера Сида К. Тассока, недавно купившего это имение и перебравшегося в него лишь для того, чтобы обнаружить, что приобрести ему удалось весьма странный образчик недвижимости.