Моментально перекатившись на спину, я оцепенело наблюдал, как Джей исчезает между смыкающимися челюстями монстра…

Из-за моего плеча взметнулся мыльный пузырик. Наверное, я все-таки оборвал привязь, когда падал. Мутныш врезался в морду чудовища и растекся по носу студенистой нашлепкой.

С яростным ревом монстр дернулся назад, выпустив Джея из пасти. Захлопнуть страшенные челюсти чудище не могло, потому что мутныш залепил ему ноздри, не давая дышать. Чудовище металось, трясло головой и отчаянно ревело, пытаясь сбросить распластавшуюся на носу амебу. Казалось, ему удалось стряхнуть пузырь. Но тот разлетелся прозрачными брызгами, которые немедленно приклеились обратно, спружинив на ложноножках. Невероятно, но эта крошечная соплюшка умудрилась спасти нас с Джеем от зубов Мидгардского змея![15]

Монстр рухнул в расщелину. Послышались металлический скрежет и глухие удары, от которых содрогалась земля – чудовище пыталось соскрести мутныша, елозя чешуйчатой мордой по каменным стенам. Узнавать, кто из них победит, времени не было. Я взвалил руку Джея на плечо и потащил его, запинающегося и обвисшего, прочь с поля боя. Мыльного пузырика надолго не хватит.

Мы проковыляли с полкилометра, и Джей тяжело рухнул на песок. Подземные толчки и яростный рык не утихали. Над расщелиной вздымались облака пыли, в воздух взметывались осколки камней. Все это даже казалось забавным, если бы я не заметил, что от края расщелины до места, где мы остановились, тянется густой кровавый след шириной в мою руку.

Ахнув, я опустился на колени рядом с Джеем. Костюм продырявлен по бокам – два глубоких пореза слева и три справа, чуть выше бедер. Из ран, оставленных зубами чудища, – каждая диаметром сантиметра по три – толчками идет кровь. Как зажать раны, я не знал, да и боялся, что это бесполезно – слишком много крови он потерял.

Я сжал слабеющую руку Джея.

– Мы доберемся до Интермира, – зачастил я, чтобы хоть что-то сказать. – Пройдем через Промежуток, так ведь быстрее. Прости, я не хотел…

– Брось, – прошептал Джей. – Ничего не вый-дет. Из меня… хлещет… как из трех зарезанных свиней. Он, кажется, ядовитый. Ты не представляешь… как больно… – Голос звучал все глуше и глуше.

– Что делать? – я беспомощно озирался.

– Положи мою руку… на песок. Покажу… как дойти… последний этап… Я сделал, как он просил. Пальцы Джея судорожно вычерчивали что-то на песке. Он успокоился и затих. Я понял, что ничем не смогу помочь. Совсем.

– Джей! – позвал я. – Все будет хорошо. Правда, ты поправишься. – Я не кривил душой, изо всех сил веря, что если произнести желание вслух, то оно обязательно сбудется. Неожиданно приподнявшись на локте, Джей свободной рукой ухватил меня за ворот рубашки и резко подтянул к себе, так что я почти уткнулся носом в его маску. Передо мной снова оказалось мое отражение, искаженное кривым зеркалом.

– Попроси… у Старика прощения… что оставил без бойца. Передай… сменщик… заслуживает… высоких похвал.

– Не знаю, кто такой Старик, но передам обязательно, – пообещал я. – У меня к тебе тоже есть просьба.

Джей вопросительно приподнял голову.

– Сними маску. Я хочу на тебя посмотреть.

Помедлив, он ткнул пальцем куда-то под подбородок. Материал, охватывающий его голову, сменил цвет с блестяще-серебристого на тускло-стальной и поехал назад, воротником укладываясь вокруг шеи.

Я глянул. Никакой разницы – как была маска, так и осталась. По крайней мере так я подумал, ошарашенно глядя в лицо Джея…

…как две капли воды похожее на мое. Нет, не совсем. Джей был лет на пять постарше. Правую щеку пересекал заживающий шрам, мочка уха тоже покрыта рубцами. Однако никакие шрамы не могли скрыть сходства между нами.

Он – это я. Вот почему голос Джея показался мне таким знакомым. Это был мой собственный голос – лет через пять.

Как же я сразу не догадался? Хотя нет, в глубине души я знал. Джей – это я, конечно же! Только храбрее, умнее и опытнее. Он отдал за меня жизнь.

Джей посмотрел на меня угасающим взглядом.

– Иди, – еле слышно прошептал он. – Нельзя терять… ни одного… слишком опасно. Скажи ему… Морозная ночь… скоро…

– Скажу, обязательно.

Глаза Джея закатились. Он меня не услышал. Не важно. Я дал обещание – я его выполню. Иначе совесть будет мучить меня всю оставшуюся жизнь.

Я опустил тело Джея на песок и склонился над ним. В горле стоял ком. Не знаю, сколько я так простоял, почти не в силах дышать.

Наконец я перевел взгляд на знаки, которые Джей начертил на песке.

Это наверняка что-то очень важное. Однако, сколько я их ни разглядывал, яснее не становилось. Каракули складывались в какую-то формулу:

{IW}:= Ω/∞

Что это значит, я не понимал, но символы прочно засели у меня в голове и ярко сияли перед моим внутренним взором.

Тишину каменной чаши нарушало только прерывистое дыхание Джея и шелест песка. Не знаю, когда стало тихо, но у неравной битвы между чудовищным динозавром и крохотным мутнышем мог быть только один исход. Мне стало жалко мыльный пузырик – сперва стал приманкой, потом погиб, защищая нас с Джеем…

Я огляделся – ни чудовища, ни пузырика. Решил присмотреться получше и подкрался ближе к расщелине.

Ничего, только пыль никак не уляжется…

Кожа Джея медленно приобретала синеватый оттенок. Судя по всему, тварь и вправду была ядовита. Если бы я послушался, если бы не полез, куда не просили, Джей не попал бы в пасть чудовища, спасая меня. А я, как дурак, сунулся туда, «где ангелы ступить не смеют». Теперь Джей умирает. Из-за меня. По моей вине. Больше упрекать некого.

Я поднял глаза к небу и дал еще одно обещание – любому, кто там есть и может меня слышать, – что, если Джей выживет, если он выкарабкается, если его вылечат, я стану самым хорошим, самым трудолюбивым, добрейшим и милейшим человеком на свете. Как Франциск Ассизский, как Будда Гаутама и кто там еще есть.

Но Джей не открывал глаз, не дышал и не двигался, так что все мои обеты, клятвы и благие намерения были напрасны.

Все кончено.

Он умер.

Я не мог оставить Джея здесь.

Пусть это и глупо, но совсем не мог. Конечно, если б удалось вырыть какую-то могилу, я не терзался бы так, что оставляю Джея в пустыне на границе с Промежутком. Но как копать эту пропеченную, высохшую глину, присыпанную тонким слоем песка?

Я попробовал волочь тело Джея за собой. Ничего не вышло. Странно – он, конечно, потяжелее меня, но всего минут десять назад я утащил его от края расщелины. Видимо, тогда я израсходовал весь адреналин до последней капли. А теперь, когда опасность миновала, можно было с тем же успехом попробовать зубами поднять «Титаник» со дна морского.