Леди Жа'нол искала компаньонку, чтобы увезти с собой на Меркану. Вездесущая Катина поведала по секрету всему свету, что мерканка заплатила впридачу к вступительному взносу немалый довесок, чтобы получить дозволение епископата попасть на смотрины. Не было ни одного правила, запрещавшего женщине участвовать в монастырских смотринах невест — но не было и ни одного прецедента. Ей разрешили нанять сироту неблагородного происхождения, которая согласится на ее предложение.

Предложение было рискованным — о жителях Мерканы, их нравах и обычаях знали очень мало. Чужака там могло ожидать все что угодно — вплоть до поедания заживо. Тем не менее девочки-сироты роем вились вокруг Жа'нол — да и аристократки от них не отставали. В пятнадцать лет не думаешь об опасностях чужой земли. Новое, неизведанное, будоражило воображение девочек. А сама леди Жа'нол — красивая, независимая, роскошно одетая — привлекала их больше, чем многие из женихов. Настоятельница Габриэла говорила "молодые лорды и купцы" — но это было преувеличение.

Молодых парней едва набиралось с дюжину. Все, как один, почти не раскрывали рта. За них говорили мамаши. "Лорду Эдвигу нравятся прилежные и почтительные девушки!" "Ганар-холл славится как лучшее конезаводческое поместье Южного Прикромья. Все соседи выигрывают скачки на жеребцах, купленных у нас!" Или же "Мой Лисом предпочитает тертое яблочко с утреца, дорогуша! Очень полезно для пищеварения! А у вас нет такого обычая? Очень жаль, очень! Сыночек непременно пристрастит вас к тертому яблочку! Будете вместе кушать, оздоровляться!"

— Как насчет их целомудрия? — спросила одна из мамаш настоятельницу. — Ходили слухи, что предыдущая настоятельница распустила общину. Девицы свободно посещали окрестные села по ночам. Нам нужно удостовериться, что невеста, прошу прощения у благородных, не "потраченная".

Мать Габриэла поджала губы.

— Слухи преувеличены, миледи. Да, бывшая настоятельница Иотана допустила много ошибок. Но целомудрие хранилось со всем тщанием. Не беспокойтесь за честь ваших наследников. Что касается отлучек девочек в ночное время, то их совершала только одна особа. Дьяволица, позорное пятно в истории нашей школы. Вы поняли, о ком я говорю, не так ли? Это бесовское отродье опутало проклятыми чарами и настоятельницу, и еще некоторых сестер… Не без ее участия мать Иотана допустила те ошибки, из-за которых епископат лишил ее поста настоятельницы. Хвала Создателю, ныне монастырь избавлен от этой змеи. А все королевство — от ужасного яда, что разлил по его сосудам черный злодей.

Один из лордов, присутствовавший при разговоре, пробормотал:

— Вряд ли при Придворном Маге было хуже, чем сейчас…

В мгновение ока его окружила пустота. Все дружно нашли нечто интересное в других концах помещения, подальше от потенциального изменника короны. Люди не забыли, как при короле Отоне и Придворном Маге за недовольство правлением могли скрутить, бросить в темницу и отправить на фронт в составе "Королевских Медведей".

Настоятельница тоже поспешила удалиться. И чуть не врезалась в мужчину средних лет, с багровым лицом, отечными веками и огромным пивным животом. Единственный, кого не отпугнули кощунственные речи недовольного лорда, он решительно шагал прямо к разбегающейся компании.

— Мать Габриэла, вы обещали показать мне Лаэтану Риган.

— Доброе утро, милорд Боркан. Стройная блондинка в голубом, разговаривает у окна со своей смуглой подругой. Видите ее?

— Хм, она кажется надменной и холодноватой. Та, на которой нет украшений?

— Именно, милорд. Она сегодня единственная, кто не надел ни одного украшения. Даже сироты вплели цветы в волосы. Она и впрямь исполнена чувства собственного достоинства. Как и положено девице столь высокого происхождения, а также будущей супруге столь знатного лорда. Вы ведь хотите, чтобы ваша избранница затмевала всех красотой и знатностью?

— Хм, хм… Она хороша, конечно… Не мешало бы побеседовать с нею.

— Одну минуту. Сестра Марика!

Монахиня, разносившая прохладительные напитки, проворно подбежала к настоятельнице.

— Пригласите к нам Лаэтану, дорогая, будьте добры! Я подержу ваш поднос.

Габриэла забрала поднос и предложила бокал собеседнику.

— Не откажитесь, милорд, сделайте одолжение. Сейчас вы познакомитесь с нашей Лаэтаной. Не по годам серьезная девушка. Уверена, она не разочарует вас.

Лаэтана и впрямь подошла чинно и степенно. Если бы не возраст и не белый фартук послушницы, можно было бы усомниться, кто здесь настоятельница…

— Милорд, разрешите представить вам Лаэтану Риган, княжну-наместницу провинции Арвиг. Лаэтана, дитя мое, это лорд Боркан. Он выразил желание взять тебя в жены. Предлагаю вам побеседовать, чтобы составить мнение друг о друге и принять дальнейшее решение.

Лаэтана покачала головой.

— Мне жаль разочаровывать лорда Боркана. Я польщена и признательна, что он находит скромную сироту достойной его высокого имени. Увы, я вынуждена отказаться от его предложения.

— Ты решила связать свою жизнь с Обителью и постричься? — мягко спросила настоятельница, не обращая внимания на раскрытый рот «жениха».

— С той Обителью, что существует в настоящее время? Нет. Не чувствую в себе ни малейшей склонности к монашескому образу жизни.

— Ты считаешь, что родственники твоего семейства в Олбаре будут рады принять тебя?

— Я не думала о них.

— О чем же ты думала, дитя мое? — медовый голос настоятельницы сочился иронией.

— Я вернусь на север. Ко двору.

— К его останкам, ты хотела сказать?

— Может быть. Это не имеет значения.

— Дитя мое, ты всегда отличалась смелостью. Смелость присуща столь древним родам, как твой. Это великое достоинство… до тех пор, пока она не переходит в безрассудство. Ты считаешь, что твое нынешнее старшинство в роду князей-наместников Арвига дает тебе определенные права. Но не забудь, что оно накладывает еще и обязанности. Ты несовершеннолетняя сирота. Милостью, дарованной мне Создателем, Ее Величеством и Святой Церковью, я несу ответственность за твою судьбу. Призываю тебя к благоразумию и осмотрительности. Если лорд Боркан еще не утратил к тебе интерес после твоего поспешного и неосмотрительного ответа, мы дадим тебе время на размышления до завтрашнего вечера.

— Не стоит, мать Габриэла. Мое решение принято давно. Оно взвешено и обдумано. Я готова покинуть обитель в любое время по вашему слову. Приношу милорду свои извинения.

Взгляд девушки был холоден и тверд, как булатный клинок. Настоятельница отвела глаза в сторону.

— Ты можешь оставаться в обители до окончания смотрин. Ради твоего блага, я все же даю тебе время на то, чтобы ты пересмотрела свое решение.

— Благодарю, но в этом нет необходимости. Могу ли я покинуть вас, мать Габриэла, и благородного лорда?