— Отчет точен, — возразил Хорас. — Просто я…

— Вы не могли бы прочесть вслух последнее предложение абзаца четвертого на странице четвертой вашего отчета? — попросил Нельс. — Абзаца, который вы только что читали про себя? Будьте любезны, прочтите.

— Хорошо, — ответил Хорас. — Тут говорится… цитирую: «Наличие пены в дыхательных путях и вокруг губ и носа покойного указывает на то, что тонувший, без сомнения, был жив в момент погружения в воду». Конец цитаты.

— …без сомнения, был жив в момент погружения в воду? Так, Хорас?

— Именно.

— Без сомнения, — повторил Нельс и повернулся к присяжным заседателям. — Благодарю вас, Хорас, это было важным уточнением. Однако у меня есть еще вопрос. Относительно одной детали в вашем отчете.

— Да, — ответил Хорас, снимая очки и закусывая дужку. — Да, пожалуйста, спрашивайте.

— В таком случае это страница вторая, — указал Нельс. — Вверху. Второй абзац, кажется.

Он подошел к столу, где сидел обвиняемый, и пролистал свой экземпляр отчета.

— Да, абзац второй, — уточнил он. — Второй, точно. Не прочтете ли для всех? Первой строки будет достаточно.

— Цитирую, — сухо начал Хорас. — «Вторая рваная рана, меньших размеров, тянется от складки между большим и указательным пальцами до внешней стороны запястья и имеет недавнее происхождение».

— Порез, — произнес Нельс. — Так? Карл Хайнэ порезал руку?

— Да.

— Есть какие-нибудь предположения насчет того как?

— Вообще-то нет. Однако можно предположить…

— В этом нет необходимости, — сказал Нельс. — И все же, Хорас, эта рана… В отчете вы указываете, что происхождение ее недавнее. Насколько?

— Я бы сказал, совсем недавнее.

— Совсем… — повторил Нельс. — А именно?

— Совсем недавнее, — повторил Хорас. — Я бы сказал, что он порезал руку в ночь гибели, за час-другой до смерти. Совсем недавно, согласитесь.

— За час-другой? — повторил Нельс. — То есть, возможно, и за два часа?

— Да.

— А за три? Или четыре? Как насчет двадцати четырех часов?

— Нет, только не за двадцать четыре. Рана была свежей. Четыре часа от силы. Но не больше, это точно.

— Хорошо, — сказал Нельс. — Ладно, он порезал руку. Не ранее, чем за четыре часа, прежде чем утонул.

— Так и есть, — подтвердил Хорас.

Нельс снова потянул кожу на подбородке.

— И последнее, Хорас, — сказал он. — Из ваших показаний я недопонял кое-что еще. Рана на голове покойного, о которой вы упомянули…

— Да, — отозвался Хорас. — Да, рана была.

— Не могли бы вы еще раз описать ее?

— Конечно, — ответил Хорас. — Это была рваная рана около двух с половиной дюймов в длину как раз над левым ухом. Кость оказалась проломлена на площади примерно в четыре дюйма. В отверстии раны просматривалась костная ткань. Судя по всему, рана оказалась результатом удара обо что-то узкое и плоское. Пожалуй, это все.

— Удар обо что-то узкое и плоское, — повторил Нельс. — Именно так вы и видели, Хорас? Или же это только догадка?

— Моя работа в том и заключается, чтобы строить догадки, — не сдавался Хорас. — Видите ли, если ночью, во время грабежа сторожа ударят по голове ломом, голова и будет выглядеть так, будто ее проломили ломом. Если ударят молотком с круглым бойком, то на голове останется рана серповидной формы. Рана после удара ломом выглядит как, скажем, прямые следы с V-образными концами. Одно дело удар прикладом оружия и другое дело удар бутылкой. Человек падает с мотоцикла на скорости сорок миль в час и ударяется головой о гравий — остаются характерные следы, которые не похожи ни на что другое. Так что да, вот моя догадка, основанная на осмотре покойного, — рана произошла от удара чем-то узким и плоским. Коронер тем и занимается, что строит догадки.

— Пример с мотоциклистом весьма любопытен, — отметил Нельс. — То есть вы имеете в виду, что совсем необязательно чем-то ударять человека, чтобы получилась столь красноречивая рана? То есть если человек натыкается на что-нибудь… скажем, его протаскивает по гравию… значит ли это, что результатом его самостоятельного движения вперед будет рана упомянутого характера?

— Да, возможно, — ответил Хорас. — Точно сказать нельзя.

— Значит, в нашем случае, — продолжал Нельс, — рана, вызывающая сомнения, та самая рана Карла Хайнэ, о которой вы говорили, может быть результатом либо удара по голове, либо столкновения покойного с чем-то. Так, Хорас? Выходит, оба варианта возможны?

— Нет никакого способа определить, каким образом был нанесен удар, — возразил Хорас. — Нельзя сказать, сам ли покойный ударился или получил удар. Ясно лишь одно — удар был нанесен чем-то плоским, узким и достаточно прочным, чтобы проломить череп.

— Чем-то плоским, узким и достаточно прочным, чтобы проломить череп. Например, планшир? А, Хорас? Как по-вашему, такое возможно?

— Да, возможно. Если только он двигался с достаточной скоростью по направлению к этому планширу. Хотя с трудом представляю себе такое.

— А роульс? Или киповая планка на корме? Они тоже плоские и узкие?

— Да, именно, достаточно плоские. Они…

— Мог он удариться о них головой? Возможно ли предположить такое?

— Конечно, возможно, — согласился Хорас. — Да любое…

— Позвольте спросить кое-что еще, — прервал его Нельс. — Может ли коронер определить, когда возникла такая рана — до смерти или после? Возвращаясь к вашему примеру… можно ли отравить сторожа, убедиться в его смерти и ударить бездыханное тело ломом по голове, оставив точь-в-точь такую же рану, как если бы никакого отравления не было?

— Вы имеете в виду рану Карла Хайнэ?

— Да. Меня интересует, располагаете ли вы какими-нибудь сведениями на этот счет. Получил ли он сначала удар и затем только умер? Или же рана на его голове появилась уже после смерти? То есть он получил ее или, правильнее сказать, его тело получило ее после того, как Карл Хайнэ утонул. Может, он ударился головой, пока его тащили шериф с помощником?

Хорас задумался. Снял очки, потер лоб, затем снова надел, зацепив дужки за ушами, и скрестил руки на груди.

— Не знаю, Нельс, — ответил он. — Чего не знаю, того не знаю.

— То есть вы не можете определить, была ли рана нанесена живому человеку или мертвому? Правильно ли я вас понял, Хорас?

— Да, именно так.

— Но причина смерти в том, что Карл Хайнэ утонул. И в этом нет никаких сомнений, так? Я правильно понял?

— Да.

— Значит, Карл Хайнэ умер не от черепной травмы, так?

— Так. Но…

— Вопросов больше нет, — объявил Нельс. — Благодарю вас, Хорас, у меня все.