Он ненавидел собственного отца. До сих пор ему удавалось скрывать от самого себя неприглядную правду: он ненавидел отца, а отец ненавидел его, и даже теперь, находясь в могиле, продолжал портить ему жизнь и управлять ею.

– Откуда, черт побери, он узнал про банк спермы?

Дэлтон задавал себе этот вопрос уже, наверное, в сотый раз за две недели, прошедшие после похорон, но ответ был ему известен: у Паркера Монтгомери имелись друзья в разных сферах.

А ведь было время, когда Дэлтон думал, что его отец мог бы пройти по воде, как посуху. Паркер внушал ему такой же благоговейный трепет, как и своим избирателям. Он обладал властью и влиянием и знал, как ими пользоваться.

После того как мать Дэлтона умерла, подарив ему жизнь, Паркер один воспитывал сыновей: самого Дэлтона и его старшего брата Майкла. Братья были полной противоположностью друг другу. Майкл, появившийся на свет двумя годами раньше, серьезностью напоминал отца и твердо намеревался во всем идти по его стопам, избрав политическую стезю. Дэлтон серьезностью не отличался. Он был склонен к шалостям и наблюдателен и очень скоро обнаружил, что привлечь внимание отца он может лишь одним способом – причинив тому хлопоты.

Эта линия поведения однажды дорого ему обошлась. Вместе с братом они собрались испытать свой новый катер. Дэлтон сидел за штурвалом, когда наперерез им вылетел другой катер…

Горестный стон вырвался из груди Дэлтона.

Вплоть до сегодняшнего дня ему было невыносимо тяжко возвращаться мыслями к тем мгновениям, часам и дням, которые последовали за несчастным случаем – случаем, унесшим жизнь его брата. Слишком больно было вызывать в памяти и муки собственной совести, и те страшные слова, которых он наслушался тогда от отца.

Паркер ставил ему в вину не только эту катастрофу, но и множество других прегрешений, в числе которых упоминалось все – и смерть матери, и пагубное отсутствие честолюбия. Из-за постигшей их беды выплеснулась наружу враждебность, которую питал к Дэлтону отец.

На плечи Дэлтона свалилось бремя непоправимой вины, и ему стало казаться, что в тот день омертвела его душа и он разучился чувствовать.

Пропасть между отцом и сыном с каждым днем углублялась, и совместная жизнь в особняке стала невыносимой. После окончания школы Дэлтон уехал в Техас и поступил там в университет, пять лет он изучал основы бизнеса и по завершении курса получил соответствующий диплом.

В те годы он и пристрастился к азартным играм – к великому неудовольствию отца, поскольку Дэлтон проигрывал намного больше, чем выигрывал.

Конечно, Дэлтон знал, что не сможет добывать себе средства к существованию так, как это делают профессиональные игроки, однако он еще не был готов к тому, чтобы засесть в какой-нибудь конторе и перебирать бумаги.

Один из приятелей уговорил его попытать счастья на морских нефтепромыслах. Затем он попробовал свои силы в родео-бизнесе и несколько лет подвизался в этой области, но из-за увлечения игрой то и дело попадал в неприятные переделки, и Паркеру приходилось его вызволять.

Только после того как у Паркера случился первый инфаркт, Дэлтон вернулся в Луизиану, чтобы взять на себя управление поместьем. Отец и сын постоянно ссорились; в конце концов Дэлтон снял себе квартиру и занялся строительными подрядами, которые перепадали от случая к случаю. Однако он продолжал играть и вечно сидел на мели.

Однажды вечером, находясь в компании трех друзей, он посетовал на свои финансовые неудачи. Все четверо уже хорошо набрались, но ни один не был еще по-настоящему пьян; во всяком случае, так считал Дэлтон, пока Ланс Питерс, крепко сложенный молодой мужчина, не провозгласил:

– Слушай, Монтгомери, я знаю способ, как тебе быстро разжиться наличными денежками.

Расти Маккелви, сидевший рядом с Питерсом, хохотнул:

– Господи, Питерс, не заводи ты опять ту же шарманку, сделай одолжение.

Третий собутыльник, Марв Саттон, который некогда тоже состоял при родео-бизнесе и был наиболее близким другом Дэлтона из всех присутствующих, воззрился на Дэлтона:

– У тебя есть хоть малейшее представление, о чем бормочут эти идиоты?

– Понятия не имею, – заверил его Дэлтон. – Но если там пахнет деньгами, я готов принюхаться.

Маккелви подтолкнул Питерса локтем:

– Выкладывай, раз начал. Скажи им.

Улыбка Питерса расползлась еще шире. Он подался вперед, наклонился над столом и понизил голос:

– Банк спермы.

Марв Саттон и Дэлтон обменялись непонимающими взглядами. Затем оба уставились на Питерса, лицо у того выражало невинность новорожденного младенца.

Расти Маккелви искренне расхохотался.

– Чтоб тебя черти взяли, Питерс, – сказал наконец Дэлтон. – Подурачились, и хватит.

– Ей-богу, дружище, дело верное. Совершенно серьезно тебе говорю.

Прежде чем Дэлтон успел что-то сказать в ответ, Саттон наклонился поближе к Питерсу и спросил:

– Ты имеешь в виду это самое? Я правильно понял?

– Да что «это самое»? – настаивал Дэлтон.

– Это когда «спускают» в колбу, остолоп несчастный! Разрази меня гром, Монтгомери, может, тебе еще и картинку нарисовать для ясности?

У Дэлтона язык отнялся от изумления, но он тут же пришел в себя и недоверчиво покосился на Питерса:

– Ты хочешь сказать, что…

– Именно это хочу сказать, тупая твоя башка. И я на этом деле неплохо подрабатывал: за один год как-то целых семь тысяч баксов набежало.

Тишина, наступившая за столом, была бы полной, если бы ее не нарушало постукивание зубных протезов Питерса. Если Питерс почему-либо приходил в возбуждение, он всегда начинал клацать вставными челюстями. Прекрасных зубов, подаренных ему природой, он лишился, разбившись на мотоцикле.

– Семь тысяч долларов! – возопил Саттон, вытаращив глаза.

– Ты мне просто голову морочишь, – сказал Дэлтон, не сводя глаз с Питерса. – Ты имеешь в виду, что кто-то действительно заплатил тебе за то, что ты сдрочил по заказу?

– Можешь не сомневаться: сто пятьдесят баксов в неделю. Здоровые бычки вроде меня становятся донорами спермы, зато другие, у которых не получается, могут заиметь ребеночка.

– Для чего нужна сперма, я и сам знаю, Питерс, – саркастически заявил Дэлтон, – но я понятия не имел, что на этом можно заколачивать такие суммы.

– А вот, как видишь, очень даже можно. Но, как я уже сказал, кандидаты должны соответствовать довольно жестким критериям. Хотя у тебя проблем не должно быть: с твоей-то мускулатурой и томным взглядом…

Маккелви заржал и хлопнул Дэлтона по спине:

– «С томным взглядом», каково? Погляди-ка на старину Питерса. Можно подумать, он и сам на тебя глаз положил.