— Я смотрю, ты выползла из норы, — протянул у нее за спиной глумливый голос.

Элинор обернулась и оказалась лицом к лицу с отчимом.

Лорд Льюис, которого когда-то считали красивым, стоял перед ней, взъерошенный, с мутными глазами. Галстук сбился, сюртук помят.

— От меня не скроешься. Больше это у тебя не выйдет. Ты ее отдашь, если хочешь себе добра, — сказал он, оглядываясь в поисках Тии.

— Ее здесь нет. Оставьте меня в покое, — ответила Элинор.

— Я про тебя забуду, потаскуха этакая, если ты не станешь совать нос в чужие дела. — Отчим подался вперед, и ее обдало запахом бренди. — Ты украла то, что принадлежит мне.

— Вы не продадите мою сестру замуж, как поступили со мной, сэр! — резко сказала Элинор, подражая Люси Стерлинг, она помнила, как ее подруга противостояла Льюису и победила.

Он трус, сказала себе Элинор. Трус.

— Я могу сделать с девчонкой что захочу, запомни это! — зло бросил отчим.

Это Элинор прекрасно знала, именно поэтому у нее не было денег на покупку приглянувшегося бархата. Почти все наличные ушли на подкуп директрисы школы, чтобы она разрешила забрать Тию посреди семестра, не информируя об этом лорда Льюиса.

Директриса не сдержала слова. Она тут же сообщила все барону, хотя Элинор сомневалась, что эта вероломная особа сумела много вытянуть у лорда Льюиса за информацию.

— Моя сестра больше не ваша забота, сэр.

— Не моя забота? — усмехнулся Льюис. — Как бы не так. Я отправлюсь в твой дом и заберу ее прямо сейчас, если пожелаю.

— Вам же хуже будет, — покачала головой Элинор.

— Этой дряни там больше нет, так что тебя некому защищать, — огрызнулся он. — Я слышал, что она прыгнула в постель Клифтона и заполучила титул. Скатертью дорога, теперь удача на моей стороне. Я заберу твою сестру. И никто меня не остановит.

Отчим собрался уйти, но Элинор не намерена была его отпускать.

— Осторожней, сэр. Люси ушла, но она оставила Томаса Уильяма присматривать за нами. Обеспечить безопасность Тии. Насколько я понимаю, отец натренировал его и сделал совершенно безжалостным. Он окажется куда менее уступчивым, чем Люси или я.

Лорд Льюис побледнел. Он действительно трус.

— Ах ты, дрянь! — шагнул он к Элинор. — Надо было выдать тебя за того, у кого такой же ядовитый язычок, как у тебя. Надо было…

Элинор перестала слушать его злобное бормотание и, не желая видеть ненависть в его глазах, стала рассматривать роскошную ткань в окне. Такой цвет привлечет внимание любого герцога. Герцога достаточно могущественного, чтобы покончить с лордом Льюисом.

Навсегда!

И как ни заманчиво желание прикончить отчима, желание, которому — она в этом уверена, — аплодировала бы Люси Стерлинг, сейчас не время и не место для размышлений об убийстве.

Лорд Льюис, не отличавшийся терпением, счел ее молчание оскорбительным. Схватив Элинор за руку, он тряхнул ее.

— Не задирай нос. Это благодаря мне ты получила титул, которым щеголяешь, и должна быть благодарна. А теперь очередь твоей сестры отработать свое содержание, и ты немедленно вернешь ее, или я натравлю на тебя сыщиков с Боу-стрит. Несколько ночей в Ньюгейтской тюрьме напомнят тебе о твоих обязанностях. А если этого будет недостаточно, я…

Последняя угроза барона внезапно оборвалась, он заболтал ногами в воздухе, схватившись за горло.

— И что вы тогда сделаете? — произнес густой голос. Мужчина тряхнул лорда Льюиса, как терьер крысу.

Элинор подняла глаза.

Сент-Мор!

Как она и подозревала, он не просто деловой человек, посвятивший себя бумагам и цифрам.

Сейчас в нем не было ничего заурядного.

Джеймс вышел из дома без всякой цели (если не считать желания оказаться как можно дальше от своего брата и невестки), оставив бедолаг Ричардса и Уинстона в полном недоумении — тщательно расписанный ими план на остаток дня пошел прахом.

Но сейчас встреча в спортивном клубе для джентльменов казалась Джеймсу излишней. На этой неделе он много раз дрался, причем без платы за удовольствие быть поколоченным.

Он шел через парк вокруг Мейфэра, преследуемый словом, которое его невестка бросила ему, как перчатку.

Больше!

Слово дразнило его с каждым скрипом сапог.

Джек и Клифтон — живое доказательство того, что заявление Миранды не просто слова. Они узнали суть этого таинственного «больше», ухватили свой шанс и теперь жили, как пресыщенные султаны. Больше! Джеймс тряхнул головой и остановился. Он понятия не имел, где находится, пока не увидел надпись на столбе.

Бонд-стрит.

Он улыбнулся и повернул направо. Теперь он точно знал, где находится, но вдруг передумал вернуться на Кавендиш-сквер знакомым маршрутом.

На этих улицах полно магазинов и дам.

Тут и матроны. И дебютантки со своими матушками. Богатые графини и заносчивые маркизы с подругами и компаньонками. Как хвост блистающей кометы, за ними тянутся горничные и лакеи.

Так вот чем они занимаются днем, подумал Джеймс, надвинув поглубже шляпу, чтобы его никто не узнал.

Впрочем, это вряд ли возможно, поскольку он в сюртуке Джека и на торговой улице.

Герцог Паркертон никогда не делал покупок.

Этим занимался Ричардс, а когда Джеймсу самому нужно было принять решение, торговцы приходили к нему домой.

Но здесь был весь свет, прогуливаясь от магазина к магазину, чтобы сделать свой собственный выбор из множества предложений, что непросто, как считал Джеймс.

Это захватывающее занятие, так, по крайней мере, он думал.

Но в его размышления ворвался злобный голос, доносящийся от соседнего магазина.

«Не задирай нос».

Покупатели держались поодаль от этой отвратительной демонстрации дурных манер.

Джеймс услышал достаточно, даже прежде чем увидел объект неудовольствия мужчины. Когда он заметил леди, к которой были обращены эти грязные угрозы, В глазах у него потемнело от гнева, а кулаки сжались так, как никогда не сжимались на ринге в спортивном клубе.

Да как он смеет…

— Несколько ночей в Ньюгейтской тюрьме напомнят тебе о твоих обязанностях! — кричал мужчина, привлекая внимание проезжающих в повозках и экипажах. — А если этого будет недостаточно, я…

— И что вы тогда сделаете? — рыкнул Джеймс.

— А-а-а-й-а! — захрипел мужчина, вцепившись в его руку.

— Я тоже так думаю. — Встряхнув, Джеймс отпустил мужчину, и тот упал на землю.

Побагровев от ярости, он вскочил. Хоть он был гораздо ниже Джеймса и, судя по цвету лица и красным прожилкам в глазах, пьяница, это его не удержало.