Костанов удивлённо глянул на криминалиста:

— Семён Давидович, вам не надо есть столько бутербродов на завтрак.

— Какой завтрак? Обед скоро.

— А что, мост для обеда — самое удачное место? — поинтересовался Костя. — У вас что, лужа возбуждает аппетит? Растолкуйте мне, лапотному, зачем вас туда несёт. Там же нет ничего! А было бы, давно бы затоптали.

— Скажите, милейший Константин Константинович, — вкрадчивым голосом обратился к следователю Гольдман, — каким образом у нашего трупа в кулаке оказался обрывок листка? Смоделируйте ситуацию.

— Да кто ж его знает, — недоумённо развёл руками Костанов. — Из кармана достал.

— Сильный вывод, — одобрил криминалист. — Ясно, что не из бюстгальтера. Допустим. А зачем достал?

— У него спросите, — недовольно поморщился Костя. — Хотите, провожу?

— Вы лучше мозги напрягите! — предложил Семён Давидович. — Зачем в половине второго ночи человеку доставать из кармана листок?

— Если предположить, что там было что-то написано… Наверно, чтобы прочесть.

— Направление мысли в целом верное, — подтвердил Семён Давидович. И дополнил: — Может, хотел уточнить адрес, по которому шёл? Для чего ещё ночью листок разглядывать…

— Полемично, но логично, — заметил следак. И тут же возразил: — Хотя вариантов много. К примеру, валялся рисунок голой бабы. Он и подобрал.

— А грабители бросились за голую бабу сражаться, — ехидно продолжил Гольдман.

— Ну и что? За голую бабу не грех и шею свернуть. Может, они эту бабу потеряли.

— Костя, не старайтесь казаться тупее, чем вы есть, — посоветовал Гольдман. — Это слишком сложная задача.

— И всё-таки я не понимаю, к чему вы клоните, — продолжал упорствовать Костя.

— Вы хорошо на местности сориентировались? — спросил следака криминалист. — Помните обстановку в общих чертах?

— В общих — помню, — сказал Костя.

— Как думаете, мог этот Колян читать письмо на мосту? — спросил эксперт.

— Ну, если при нём фонарик был. Там же темно, как у негра в джазе.

— Фонарик, батенька, действительно был, — подтвердил Семён Давидович. — Метрах в двадцати от моста, на развилке, у поворота направо. Припоминаете? Я ещё отметил там суглиночек, колёр у него необычный, близко к оранжевому. Вроде как незалэжные хохлы обронили свой гордый померанчевый прапор.

— У них жовто-блокитный, — поправил Костя. — Так вы думаете…

— Я думаю, на суглиночке следы хорошо отпечатываются, — резюмировал Гольдман. — Так мы едем или как?

— Пожалуй, надо, — и Костя пружинисто поднялся.

В это время его мобильник душевно завёл «Мурку». Гольдман поморщился:

— Это, Константин Константинович, называется «профессиональная деформация».

Следователь отмахнулся. Мобильник заговорил человеческим голосом. Голос принадлежал секретарше районного прокурора.

— Костик, тебя начальство требует. Быстро.

— Буду, — коротко бросил Костанов.

Он повернулся к Гольдману и развёл руками:

— Выезд отменяется. Я в прокуратуру. Возьмите Серёгу или Мишу, смотайтесь без меня.

— Костя, не наглейте! — всплеснул руками криминалист. — Вам здесь пешком минут десять, а нам как тащиться? Серёжина «шестёрка» опять в ремонте, а в райотделе машину наверняка не выпросишь. Ключи дайте!

— Это ни в какие ворота! — возмутился Костя. — Где в УПК написано, чтобы опергруппа разъезжала в автомобиле следователя прокуратуры? Машина — всё равно что жена. Вы бы дали свою жену на время попользоваться?

— Костя, вам — хоть навсегда. Только назад не возвращайте.

Костанов вздохнул и бросил на стол брелок с ключами:

— Закончите, к прокуратуре подгоните. Оттуда на одиннадцатом номере доберётесь. Только тачку не угробьте! Надеюсь, ума хватит через лужу не переть?

— Золотой вы человек, Костя, — расплылся в довольной улыбке Семён Давидович. — Дозвольте от вас кусочек отколупнуть. Мне на две жизни хватит.

В КАБИНЕТЕ ШЕФА Костю Костанова ожидал не слишком приятный сюрприз. Впрочем, общение с районным прокурором всегда представляло собой сплошной сюрприз. Поэтому Костя не любил появляться на начальственном ковре. Виталий Андреевич Смирнов был человеком холерического темперамента, и никто из входящих не знал, что его ожидает в следующую минуту. Всё зависело от частых смен смирновского настроения. На этот раз настрой шефа особых потрясений не предвещал. Смирнов с порога поинтересовался у подчинённого:

— Константин Константинович, что у вас там с трупом на Сельской?

Начало радовало. Если обращается по имени-отчеству, значит, стрелка барометра колеблется между «ясно» и «пасмурно», но ближе к «ясно». Если совсем ясно, тогда — на «ты» и «Константин». Если «солнечно», и вовсе «Костя». Хотя солнечно бывает редко.

— А что с трупом? — ответил Костанов вопросом на вопрос и тут же отрапортовал: — Работаем, Виталий Андреевич. Дело житейское, уголовника кто-то из своих удавил.

— Ну, работайте, работайте. Только имейте в виду: не одни вы по нему работаете. Так что если у людей будут вопросы…

— У каких людей? — не понял Костя.

— У серьёзных, — разъяснил прокурор. — У людей из серьёзной конторы.

— О как, — Костя вскинул брови. — Им что, больше делать нечего, как изучать боевое прошлое залётных уркаганов?

— Не знаю, не знаю, — задумчиво протянул прокурор. — Вы мне данные на погибшего занесите. И держите в курсе. Каждый день.

— Так, может, это дело вообще «железным феликсам» передать? — с надеждой предложил следователь.

— Чего передавать? Что надо, они и сами возьмут. Там своё расследование идёт. И посвящать нас в него никто не собирается. Нам предоставляют право параллельно копаться в навозе.

— Понятно, — разочарованно вздохнул Костя. — Надеются, что мы жемчужное зерно выудим и в клюве поднесём.

— И поднесём, Константин Константинович, — подтвердил Смирнов. — Планида у нас такая — зёрна подносить. Свободны.

Возвратившись в свой кабинет, Костя Костанов подпёр подбородок рукой и сурово задумался. При чём здесь конторские? Дурно всё это пахнет. Он что, шпион, этот Колян в тельняшке? Кто его знает, может, и шпион. Не нравится мне этот гусь… Ха, ну и что, что не нравится, тут же ответил Костя сам себе. Тебе же на нём не жениться.

ЧЕРЕЗ ПОЛЧАСА В КАБИНЕТ Костанова вкатился румяный крепыш — оперативник райотдела милиции Миша Арбузов. Миша работал вместе с Серёгой Степцовым и был его близким приятелем.

— Держи ключи, — весело сказал бодрый Миша и бросил связку на стол.

— А, это ты с Семёном Давидовичем выезжал, — логически заключил следователь. — Где он сам?