— Ваше предупреждение понятно. Я не собираюсь причинять вам вреда.

Дверь вела прямо в комнату, как и в доме Геры, и кухня была расположена точно так же, но во всем остальном этот дом выглядел лучше.

Комната была обставлена просто, но удобно. Даже пол прикрывал ковер, сделанный из лоскутков, но все лучше, чем ничего. В комнате было прибрано, на подоконнике маленького окна даже стояли цветы в горшках. В кухне что-то готовилось, оттуда доносились вкусные запахи.

Дом Геры наводил уныние, а у живущих здесь людей была надежда. Кейт давно понял, что бедняки могут быть так же умны и сообразительны, как и богатые. Молодая хозяйка этого дома явно неглупа.

— Моя фамилия Бергойн, мэм, я хочу узнать новости о леди, которая живет рядом с вами.

Кейт надеялся, что молодая женщина назовет имя соседки, но та скрестила руки на груди и спросила:

— Почему?

— Когда я в последний раз видел ее, она была в довольно трудной ситуации.

— Вы ее друг, сэр?

— В известной мере.

— Кажется, у нее не было никаких друзей, сэр.

Это могло показаться слабым упреком в небрежении, но он обратил внимание на прошедшее время.

— С ней что-нибудь случилось?

— Всегда что-нибудь случается, разве не так, сэр? Да, она уехала. К своему брату в Дарлингтон.

— A-а, тогда все в порядке.

Кейт почувствовал укол разочарования. Гера отправила письмо, ее брат раскаялся и загладил свою вину, так что ее жизнь наладилась. Теперь он ей не нужен, и у него нет причин тут задерживаться. Перри станет беспокоиться.

Но что-то в лице женщины удержало его на месте.

— Надеюсь, ее брат преуспевает.

— Так вы его друг?

— Вот еще! Честно говоря, я невысокого мнения об Эроне.

Это имя все изменило.

— Простите, сэр, но кто вы? — развела руками молодая женщина. — Пруденс никогда при мне не упоминала о знакомых джентльменах.

Пруденс. Это имя ей совсем не подходит. Неудивительно, что Пруденс-Гера скрыла их случайную встречу, но Кейта удивило ее общение и даже дружба с этой молодой женщиной.

— Я до недавних пор служил в армии.

Похоже, это удовлетворило его собеседницу, но она все же задумалась, прежде чем сказать:

— Она написала мне письмо, сэр. Из Дарлингтона. Викарий мне его прочел.

— Можно мне на него взглянуть?

Снова женщина оценивающе посмотрела на него, потом вынула из хорошенькой деревянной шкатулки явно дорогое для нее письмо и неохотно вручила ему сложенный листок бумаги. Кейт аккуратно развернул его.

Бумага была хорошего качества. Очередной положительный знак. Кейт взглянул на адрес. Хестер Ларн, «Двор белой розы», Нордаллертон. Почерк был аккуратный, без завитушек и передавал решительность характера, которую Кейт помнил. Развернув листок, он подавил довольную улыбку. Наверху, как он и надеялся, был ее адрес.

Проспект-плейс[1]. Многообещающий адрес.

«Дорогая Хетти!

Думаю, ты порадуешься вместе со мной, я удобно устроилась в доме брата и благодаря его доброте приобретаю новый гардероб. С братом и невесткой я уже побывала на музыкальном вечере, а с невесткой ходила по магазинам и гуляла в парке.

Спасибо тебе за твою доброту.

Твоя подруга

Пруденс Юлгрейв.»

Пруденс Юлгрейв.

Кейт получил все нужные сведения, но они не имели никакого значения. Пруденс далеко отсюда и вполне довольна жизнью, а у него неотложные дела.

Кейт сложил письмо и вернул его.

— Похоже, она хорошо устроилась. Я этому рад.

— Она была в трудном положении, сэр, — заметила Хетти Ларн.

— Я был в армии, — напомнил ей Кейт.

— Мама! Мама!

Вбежали двое детишек, за ними маленький пес. И дети, и пес остановились, завидев незнакомца. Потом Тоби побежал вперед, виляя хвостом.

— Похоже, он вас знает, — заметила миссис Ларн.

— Мы однажды встречались. Благодарю за помощь, миссис Ларн. — Кейт вытащил два шиллинга. — Позвольте оставить это вам для детей.

Она внимательно посмотрела на него, потом взяла деньги.

— Спасибо, сэр. Вы, случайно, не в Дарлингтон едете?

— Нет, но если увидите мисс Юлгрейв, передайте ей мой поклон. Мое имя Бергойн, — напомнил он.

— Хорошо, сэр. Передам.

Кейт вышел и, отбросив нелогичное разочарование, отправился в «Золотой лев».

Осталось всего десять миль до Кейнингза. До его рая и его ада.

Пруденс разглядывала свои руки — мягкие, гладкие руки леди — и сделала бесстрастное лицо.

— Мистер Дрейдейл, Сьюзен? Он немного староват.

А еще он толстый и коренастый, в этом, конечно, нет ничего плохого, просто он не в ее вкусе. В ее вкусе Кейт Бергойн — худощавый, мускулистый, сильный и нежный.

— Ему всего лишь за сорок, Пруденс, и он более чем подходит к вашим требованиям. По богатству он соперничает с моим отцом, ну и хорошего происхождения. Его брат — баронет.

Но это брат имеет поместье, а не мистер Дрейдейл, торговец из Дарлингтона.

Они пили чай в маленькой комнате, которую Сьюзен называла своим будуаром. Пруденс жила в Дарлингтоне уже шесть недель и должна была признать, что Сьюзен соблюдает их молчаливый уговор. Она занимала в доме положение сестры, а не бедной родственницы. У нее появились новые платья, шляпки, обувь и все необходимое для леди.

Когда дело касалось счетов, их подписывал Эрон, но деньги исходили от Сьюзен. Женившись, он должен был бы получить все, но по брачному договору ему назначалась определенная сумма в год. Остальная часть приданого принадлежала Сьюзен и будущим детям. За деньгами надзирали доверенные лица, однако окончательное слово оставалось за ее отцом.

Пруденс сочувствовала брату, но не винила Сьюзен. В этом несправедливом мире женщина должна хвататься за любую возможность распоряжаться своей судьбой. Как поступала сама Пруденс.

Генри Дрейдейл, однако, не совсем тот, кто ей подходит.

— Он дважды вдовец, — сказала она. — И у него четверо детей.

— Это счастье — сразу иметь большую семью — и свидетельство того, что скоро у вас родятся собственные дети. Еще чаю?

Пруденс сообразила, что совсем забыла про свою чашку, и отхлебнула чай. Он был холодным. Это, правда, она хочет детей, но Дрейдейл…

— Боюсь, он будет трудным мужем, Сьюзен.