— Мари, так тебя зовут, милая? — Грозная медсестра двинула вперед. — Думаю, нам надо с тобой поговорить. Сделаем это наедине. — Бетти взяла Мари за руку и вывела в коридор. — Мы скоро вернемся, джентльмены!

С минуту или больше Люк и Рей мерили друг друга взглядами.

Наконец Люк прочистил горло:

— Ну и нрав у вашей внучки. Я пока еще не так хорошо ее знаю, но уже понял, что ей палец в рот не клади.

Рей задумчиво кивнул:

— Да. Если у Мари и есть недостаток, то это ее чрезмерная покладистость. Позволяет людям злоупотреблять ее добротой, скрывает свои обиды. У нее было не слишком счастливое детство, знаешь ли. Сначала отец бросил их, потом умерла мать. Стала жить с нами, и бедняжке пришлось ко всему приноравливаться, а потом еще и Джейсон родился… Жизненный опыт у нее печальный, но я бы не сказал, что она часто выходит из себя. Сегодня Мари не просто разозлилась, тут что-то еще.

И Люк знал, что´ именно. Ее беременность. Он слышал, что в таком состоянии женщин лучше не трогать.

— Хочу вниз, папа, — неожиданно подала голос Каролина, подпрыгнув у Люка на руках.

— Что? А, конечно, солнышко. — Он поставил девочку на пол.

С пальцем во рту, малышка немножко постояла, прижавшись к ноге Люка, а потом осторожно продвинулась вперед, чтобы обследовать обстановку вокруг.

— Какая ты хорошенькая, как картинка! — сказал Рей, когда девочка подошла к его кровати ближе. — Несмотря на мое не слишком лестное мнение о семье твоего папы, должен признать, что по крайней мере гены внешности не подкачали. Где ты взяла эти большие карие глаза? Не у папы, это уж точно. У него голубые. Наверное, у мамочки были карие глаза, а?

Люк напрягся. Глаза Морин были голубые, как и у него. И если бы у них родился ребенок, глаза у него наверняка были бы голубые. Теплый шоколадный цвет глаз достался Каролине от ее биологического отца, которым Люк точно не был. Он никогда даже не притронулся к Морин. Единственное, что он сделал, — пожалел ее, и это дорого ему обошлось. Ей-богу, давно пора закалять себя, чтобы не реагировать на женские слезы. Нет никакого оправдания тому, как он раскисает всякий раз, когда открываются женские слезные шлюзы. Взять хотя бы эту неразбериху, в которой он оказался…

— Да, — поспешил согласиться Люк, — глаза у нее определенно от другой части семьи. — Части настолько далекой, что никто из них даже не знает о девочке.

Рей пренебрег его замечанием и спросил у девочки:

— Нравится моя кровать, да? Хочешь прокатиться верхом?

Малышка призадумалась, оглянулась на Люка, затем протянула ручки к Рею.

Тот виновато посмотрел на Люка.

— Подсади ее, а то я пока не могу ее поднять.

Люк подхватил девочку под мышки и осторожно посадил на кровать.

— Временно не можете, — сказал он Рею, — вы явно идете на поправку. А что тут у вас происходит с тетей Бетти на самом деле? Я знаю ее всю свою жизнь, она никогда не была ни злой, ни жестокой. Твердой — да. Строгой, требовательной. Но я ни за что не поверю, что ей нравится издеваться над кем-либо.

Рей вздохнул и заработал кроватными рычагами, отчего изголовье заходило вверх-вниз. Свободной рукой он придерживал Каролину и ласково улыбнулся, когда малышка громко засмеялась.

— Эта дурацкая физиотерапия такая болезненная, — пробормотал он. — Чертовски больно, и я совсем не уверен, что она помогает. Посмотри на меня, я здесь уже черт-те сколько нахожусь, а все еще прикован к постели. А твоя тетка, она вечно такая бодрая, веселая… С радостью мучает меня. Словно бы ей нравится видеть мои страдания и помыкать мною. Выглядеть перед ней беспомощным идиотом мне противно. Я себя за это ненавижу!

Наконец-то забрезжил свет.

— Бог мой! Да вы, похоже, неравнодушны к ней, а, старый греховодник? Пережили две жены и опять положили глаз на женщину. Ну, вы даете!

— Не смеши меня. Это же ведьма, а не баба. А вообще-то, сколько ей лет?

— Спросите что-нибудь другое, она же вас не интересует.

— Черт возьми, мальчик, да кто это тебе сказал? Я хоть и старый, но все-таки мужчина, а она симпатичная женщина. Может, я умру, пытаясь удовлетворить такое тело, но умру с улыбкой на губах, это уж точно.

Глаза Люка едва не выскочили из орбит.

— Выражайтесь поосторожнее в присутствии Каролины! — только и сумел произнести он.

— Да ладно, не обращай внимания. Ничего из этого не выйдет. Я уже слишком старый. В последнее время удивляюсь всякий раз, когда смотрю в зеркало. Кто этот старик, который смотрит на меня оттуда? — спрашиваю я себя. — Рей вздохнул. — Да, время идет, и его не вернешь. Твоя тетя в полной безопасности.

Люк взглянул в лицо старика. В нем угадывалась сила. Рей Форт в расцвете лет, несомненно, был человеком, на которого можно было опереться. Эта сила все еще остается при нем, сознает он это или нет. Естественно, Мари хочет защитить своего деда, но, как кажется Люку, она его недооценивает. Старик остался доволен тем, как уютно чувствовала себя Каролина у него на кровати. Он ласково ей улыбался, а малышка прильнула к его широкой груди и весело хихикала.

Когда Мари вернулась в палату, Каролина лежала, уютно примостившись, на груди старика, а он поворачивал кроватные рычаги то вверх, то вниз. Они вдвоем заливисто хохотали, а Люк стоял рядом и улыбался.

Она резко остановилась: никогда ей не доводилось видеть, чтобы Люк так смеялся! Зубы у него ровные и белые, а в уголках глаз собрались морщинки. Он неотразим. С трудом оторвав от него взгляд, она поразилась ничуть не меньше, увидев выражение детской радости на лице дедушки. Когда она последний раз видела, чтобы он от души веселился и играл? А Каролина! Малышка счастлива, как никогда.

От всех этих улыбок Мари занервничала.

— Что происходит?

— Совершенно ничего, — ответил дедушка, продолжая смеяться.

— Люк, в чем дело?

Тот изобразил полнейшую невинность.

— Ты же слышала, что сказал твой дедушка. Он катает Каролину, вот и все.

— Да уж вижу. — Мари отмахнулась. — Ну, дедушка, я потолковала с Бетти, и она говорит, что…

Рей сделал останавливающий жест:

— Знаю-знаю: рекомендации врача надо выполнять. Этой женщине чересчур нравится ее работа, как я погляжу.

Бетти сунула голову в дверь и просияла:

— Рей, пора двигаться.

Тот закатил глаза:

— Ну погоди, Бетти, погоди! Придет и мой черед повеселиться, я не всегда буду калекой. — Затем обратился к Каролине: — Надо спускаться, солнышко. Дедушке Рею пора отправляться в комнату пыток. Ты еще придешь меня навестить, да?

Мари растерянно поглядела на него.

— Я могу остаться, если хочешь.