– Круто, – он с облегчением садится на стул.

– Сможешь отвезти в школу Истона и близнецов? Я возьму пикап Иста: Сав уехала на моей машине.

– Без проблем.

Я оставляю Рида наедаться, а сам бегу наверх.

– Гидеон!

Я оборачиваюсь к Дине.

– Эй, что случилось?

Она притягивает меня одной рукой к себе и обнимает. Я неловко похлопываю ее по спине и стараюсь, чтобы ее сиськи не вжимались в мою грудь.

– Это за что?

– Мне показалось, тебе не помешают объятия и поцелуй. – Дина целует меня в щеку. – Упс! Немного запачкала тебя помадой. – Она проводит пальцем по моей скуле. – Вот, готово.

Мне хочется провести рукой по лицу, но тогда я поведу себя как настоящий придурок.

– Еще раз спасибо за завтрак.

– Пустяки. Если будет нужно, могу приехать в любое время.

Я бегу вверх по лестнице, быстро привожу себя в порядок, одеваюсь и отправляюсь в путь. Моя первая остановка этим утром – ближайший цветочный магазин.

– Сколько роз у вас есть? – спрашиваю продавца.

– В магазине?

Я достаю бумажник и кладу на прилавок несколько банкнот.

– Да, во всем магазине.

Мне продают чуть больше двухсот роз. За час я опустошаю еще три магазина.

Широкие жесты, что тут скажешь.

Гидеон

Наши дни

– Ты должен купить ей цветы. Папа всегда так делает, когда выбесит чем-нибудь маму.

Я оттягиваю эспандер.

– Уже было. Купил ей цветочный магазин. – Четыре, если быть совсем точным.

Кэл замирает.

– Целый магазин?

– Розы из магазина, – уточняю я. – Я скупил все розы в четырех цветочных магазинах.

– Черт! И во сколько тебе это обошлось?

Иногда я забываю, что мои друзья даже не догадываются, сколько у меня денег. Самое классное в учебе в колледже – это возможность затеряться среди остальных студентов. Здесь никто особо не интересуется твоим прошлым, никого не волнуют твои хвалебные отзывы из старшей школы или скандалы, в которых ты мог быть замешан. Все обращают внимание лишь на то, чем ты занимаешься здесь. Я стараюсь лишний раз не упоминать фамилию Ройал и о ее влиянии. Мой «рендж ровер» – единственное, что выдает мое положение, но, опять же, я не единственный в Университете Северной Каролины, кто ездит на дорогой тачке. Здесь есть и «мерсы», и «бумеры», а парочка китайцев гоняет на «ламборгини».

– В круглую сумму, – отвечаю я Кэлу. – И я купил их потому, что не поддержал ее, но не думаю, что сейчас это снова прокатит.

– Но что именно ты сделал?

Признавшись в своих грехах Кэлу, я вроде как отступлю от плана скрыться здесь, но он хороший друг и мне не хочется обманывать его. Я столько раз лгал своим друзьям, что хватит на всю жизнь.

– Изменил ей, – говорю я как есть, бросив ремни эспандера. Они с громким стуком ударяются о кафельную стену.

Кэл изумленно округляет глаза.

– Что ты сделал?

Но наряду с удивлением в его вопросе проскальзывает нотка удовлетворения. Как я уже говорил, здесь мало кого интересует твое прошлое. К тому же я изо всех сил старался больше не быть тем придурком, который попал в капкан Дины.

– Это длинная история, но я это сделал, и, когда Сав узнала, мы расстались. С тех пор мы только и делали, что старались причинить друг другу как можно больше боли. – Я беру полотенце и бросаю его другу, который все еще не отошел от моего откровения.

– Звучит ужасно.

– Да, хуже не бывает, – соглашаюсь я. – Но я перестал играть в эту игру, когда поступил в универ.

А вот Сав – нет. До меня дошли слухи, что она переспала с Истоном.

Но я даже не могу заставить себя разозлиться. Если это действительно произошло, то не потому, что эти двое испытывали друг к другу какие-то чувства. Они лишь хотели причинить боль, и, подозреваю, их собственное чувство вины и ненависть к самим себе куда хуже, чем все то, что я почувствовал, услышав об этом.

Я не могу ненавидеть своего братишку, особенно после того, что он вытерпел из-за нашей мамы. И Сав я тоже не имею права презирать – из-за всего, что ей пришлось пережить из-за меня.

– Думаю, ты прав, – говорит Кэл, бросая полотенце в корзину.

– То есть? – спрашиваю я, пока мы идем к раздевалке.

– Она приехала именно сюда, хотя могла выбрать любой другой колледж. Значит, все еще хочет тебя, чувак.

Я открываю замок своего шкафчика. Несмотря на все объяснения и возражения Сав, она не приехала бы сюда, если бы ненавидела меня так сильно, как хочет всех убедить. А может, я и правда выдаю желаемое за действительное и ее приезд – лишь доказательство, что ей плевать на меня?

Я провожу рукой по лицу. Нет. Она влепила мне пощечину. Девушка, которой было бы плевать на меня, не стала бы так поступать. У нее по-прежнему есть чувства ко мне. Сейчас это злость и обида, но у меня появился шанс все исправить.

– Может, ты и прав.

– И что тогда будешь делать?

– Пока не знаю. – Я быстро одеваюсь и натягиваю шапку на свои влажные волосы.

– Нужно что-то масштабное, – советует мне друг. – По-моему, надпись в небе вполне сгодится. «Извини, я был настоящим козлом. Пожалуйста, прости меня, дурака».

Я усмехаюсь.

– Выигрышный вариант.

Мы надеваем свои рюкзаки и выходим в коридор. У стены стоит Джули и разговаривает с каким-то парнем из команды по легкой атлетике, который подкатывает к ней уже целую вечность. Кэл тут же напрягается.

– Не нравится мне этот упырь, – рычит он.

– Да? Он же безобидный. Будь там какие-то чувства, Джули уже давно согласилась бы встречаться с ним.

– Именно поэтому он мне и не нравится. Он продолжает увиваться за ней даже после того, как она послала его. И смотри, как близко стоит! Готов поспорить, что ей некомфортно. И Джули из команды пловцов. Она может встречаться только с кем-то из нас. – Кэл обгоняет меня. – Привет, детка.

Джули сразу же оживляется.

– Вы закончили?

– Ага. Ты не проголодалась? Давай пообедаем. – Кэл ловко встает между беседующей парочкой.

Бегун вынужден сделать шаг назад и хмурится.

– Сейчас же только десять часов! – возмущается он.

– Это было обобщение, – отвечает Кэл. – Готова, Джулс?