мелькнувшее пламя в его зеленых глазах. Но это было всего лишь мгновение. Огонь погас, а парень спокойно ответил:

— Простите, я оказывал первую помощь вашей дочери.

— И для этого ее надо было хватать за ноги?

— Да. При обмороке важно создать такое положение тела, чтобы был приток крови к голове. Это я и пытался сделать.

Лиля понимала отца. Со стороны человеку, не посвященному в ситуацию, могло показаться что-то странное. На диване лежит дочь, а совершенно незнакомый, перепачканный кровью мужик держит ее за ноги и водит перед носом ваткой с нашатырным спиртом. Лиля покосилась на парня: тот до сих пор сжимал в пальцах белый диск.

Она села и прижалась к отцу. Страх за свою жизнь прошел. Она чувствовала только дрожь во всем теле и усталость. Лиля подняла руки, хотела плотнее запахнуться в пиджак, все еще наброшенный на ее плечи, но боль в раненых руках пронзила ее насквозь, и она вскрикнула.

— Господи, тебе плохо? — заволновался отец и осторожно обнял ее. — Марта, ты врача вызвала?

— Папочка, не ругайся. Этот человек и правда меня спас. Меня Березка чуть не сбросила.

— Как сбросила? — В голосе отца уже звучала тревога. — Что происходит в моем доме?

Быстрый взгляд на жену, потом на адвоката и наконец на спасителя. Лиля чувствовала себя уже вполне сносно, только ужасно болели ладони. Она держала их, разведя руки в разные стороны и стараясь ни к чему не прикасаться.

— Вот так. Я даже не поняла, почему она понесла. Смотри, что она сделала.

Девушка с лицом обиженного ребенка протянула отцу окровавленные кисти рук.

— Марта, как это понимать? — Отец смотрел на мать, а его голос вибрировал от скрытой злости. — Как ты позволила Лиле выехать на прогулку?

— Виктор, говори тише! — прикрикнула на мужа Марта Эриковна и нервно огляделась. — Галина Ивановна, — обратилась она к кухарке, прибежавшей на шум, — пусть все вернутся к своим рабочим местам. Молодой человек, — теперь она посмотрела на Лилиного спасителя, — пройдите в служебные помещения. Нам нужно поговорить.

Отдав распоряжения и дождавшись, пока все покинут холл, Марта Эриковна повернулась к мужу. Ее лицо сразу осунулось, будто из него выпустили воздух, как из детского воздушного шарика. Вокруг глаз и плотно сжатого рта появились морщинки. Только теперь она позволила себе расслабиться и показать истинные чувства. В уголках глаз заблестели слезы.

— Мамочка, не плачь, — взмолилась Лиля, а чувство вины камнем легло на сердце. — Со мной все будет хорошо. Видишь, я в порядке.

Лиля отлично понимала мать. Она существовала в обществе, где каждое неосторожно сказанное слово становилось достоянием желтой прессы. Репутацию разрушить легко, а вот восстановить ее потом будет очень сложно. В отличие от вспыльчивого и скорого на расправу отца, Марта терпеть не могла, когда выносился сор из избы. Все должно быть скрыто за высокой оградой.

— Что тише? Вечно твои страхи! Ты видишь здесь журналистов? — отмахнулся от нее отец, но тон умерил. — Дочка, ты очень перепугалась.

— Папочка, — девушка опять прижалась к отцу и всхлипнула, — Березка шла спокойно, а потом вдруг как понесла!

— Странно. Она не могла понести ни с того ни с сего. Миша, пригласи ко мне конюха, поговорить надо. Где врач?

— Я уже здесь, Виктор Романович, — к дивану подкатил на коротких ножках пухлый врач поселкового медицинского центра. — Вы позволите? Я хочу осмотреть Лилию Викторовну.

Папа встал, взял за руку маму и отвел ее в сторону. О чем они тихо говорили, Лиля не слышала: пока доктор осторожно срезал с ее рук разорванные перчатки, она, не отрываясь, смотрела на свои ладони в ожидании боли.

Но доктор оказался профессионалом. Раны обработали и перевязали, и Лиля расслабилась. Хорошо то, что хорошо заканчивается. И хотя она пережила несколько моментов смертельного ужаса и даже в обморок грохнулась, чего с ней никогда не случалось, эта история сыграла ей на руку.

Она прислушалась к разговору родителей, но они шептались тихо. Тогда она откинулась на спинку дивана и вернулась мыслями к спасителю. Она не успела его разглядеть хорошенько, заметила только, что он высокий и с гладко выбритым лицом.

Лиля не любила бородатых. И даже модная нынче трехдневная щетина ее раздражала: во время поцелуя короткие волоски кололи нежную кожу лица и оставляли красные пятна. Она давно решила для себя, что не будет встречаться с человеком, который плохо бреется.

Она опять вспомнила пронзительные зеленые глаза со скрытым огнем внутри. А спаситель ничего, симпатичный дядечка. Но именно дядечка. С такими стариками Лиля не встречалась.

Она встала, стараясь ничего не касаться ранеными руками. Пиджак с тихим шорохом упал на пол.

— Ты куда? — кинулась к ней мать.

— Хочу сказать спасибо моему спасителю.

— Не надо. Мы сами его поблагодарим, — не согласился отец и повернулся к адвокату, который как раз вошел в холл вместе с конюхом. — Миша, посмотри, какую сумму мы сможем выделить для вознаграждения?

— Папа! Так нельзя! — возмутилась Лиля. — Человек рисковал своей жизнью, чтобы меня спасти! Он хотя бы спасибо заслужил.

— Дочь, ты еще ничего не понимаешь в жизни. Таким людям, как этот парень, самой лучшей благодарностью являются деньги, и побольше.

— Витя, ты неправ. У парня костюм от Армани и машина хорошая, — встала на сторону дочери Марта Эриковна. — Думаю, в деньгах он не нуждается.

— Ты зря так говоришь. Всем нужны деньги, только разная сумма. Миша, приготовь наличные.

— Я все равно хочу сказать спасибо, — заупрямилась Лиля и пошла к двери.

Марта Эриковна подхватила дочь за талию. Так, обнявшись, они и двинулись к выходу.

— Погодите, я приглашу его в кабинет, — решил отец, но Лиля видела, что он недоволен. — Не будем же мы в кухне общаться!

Лиля пожала плечами и повернула в сторону папиного кабинета, который располагался на первом этаже. Они с мамой миновали холл, свернули в небольшой коридор и вошли в просторную глухую, без окон, комнату: безопасность прежде всего.

Лиля села на мягкий кожаный диван и огляделась: давненько она сюда не наведывалась.

Но в кабинете ничего не изменилось. Стены с трех сторон занимали книжные шкафы под потолок. Небольшая лестница-стремянка стояла в углу. Лиля любила в детстве забираться на нее, открывать какую-нибудь энциклопедию и читать.

Отец никогда не выгонял дочь. В конце концов, все будет принадлежать единственной наследнице. Он мог в это время работать, решать насущные проблемы и даже принимать посетителей. Лиля не вникала в экономические вопросы, ей было интересно просто наблюдать за тем, как строится прибыльный бизнес.

Она сидела на верхней ступеньке и представляла, что ее папка —