– Не волнуйтесь, ничего страшного с вами не произойдет. Просто вас хотят видеть.

«Чертов Филя, – подумала я, – убаюкал меня своими сладкими напевами о высоком и вечном, и переход к грубой прозе жизни оказался слишком резким. Не вынесла душа поэта…» А вслух сказала:

– Вообще-то с женщинами так не обращаются. Да и кавалеров переводите. Сейчас приличного мужчину, который мог бы поговорить об искусстве, днем с огнем не найдешь.

– Ничего не случится с вашим приличным мужчиной, – ответили мне с легкой насмешкой. – Посидит на лавочке, на свежем воздухе как-никак. Очухается… Конечно, первое время на лбу шишка будет, но это ничего. Интеллигенты – они обычно крепкоголовые, у них ведь вся сила в черепе.

– Ай спасибо, успокоили, – пробормотала я.

Сопротивляться было бесполезно. Двое здоровенных мужиков, ведущих меня под руки, были гарантированно сильнее. Наверняка знали, что со мной нужно держать ухо востро. Вон как круто обошлись с беднягой Филиппом, а ведь самым опасным из его личных качеств являлось разве что его несносное занудство в иные моменты…

Помимо двух ведущих меня, сзади шел еще и третий, который, собственно, и отпускал так щедро реплики. Абсолютно точно он был вооружен не одним бильярдным шаром…

– А кто же этот таинственный незнакомец, что заинтересовался моей персоной?

Один из держащих меня за локти амбалов не выдержал и произнес:

– Бизон, а это шмара и есть та, на которую нас босс заряжал? Что-то она какая-то больно пыльная. Базарит в смысле много.

– Не бубни. Она, она.

У ограды парка стояла черная «Ауди» с тонированными стеклами. Номера у нее были волгоградские, и я, повернувшись к человеку, названному Бизоном, произнесла с глухим сарказмом:

– Что же вы сразу не сказали, что у вас тут заповедник для млекопитающих? Вы, любезный, – Бизон, а ваш босс, верно, покрупнее животное будет? Слон, а то и целый Кашалот, который, как известно, тоже теплокровная тварь.

Меня молча втолкнули в салон. Я увидела перед собой гладко выбритого человека практически славянской внешности, если бы не легкая горбинка носа и не характерный блеск в черных волосах, аккуратно уложенных. Мужчина мог бы считаться даже красивым, но его портила неприятная складка у большого, чувственного рта и саркастическая усмешка.

Одет он был как истый джентльмен – в строгом темном костюме, при галстуке, в очках в дорогой оправе. Сверкали бриллиантовые запонки.

– Я вас примерно такой и представлял, – сказал мужчина негромко и совершенно без акцента, вглядываясь в мое лицо небольшими пытливыми глазами. – Хотя некоторые мои подчиненные пытались изобразить вас этакой машиной, бой-бабой, Майком Тайсоном в юбке.

– Ну, для Майка Тайсона у меня чересчур светлая кожа. А вы, очевидно, господин Кешолава, не так ли?

– Вы проницательны. Вам, очевидно, про меня говорили.

– Просто по роду своей деятельности я много общаюсь с людьми, подобными вам.

– А кому я подобен?

– Я все-таки надеялась, что вы сами это мне объясните. – Я поворошила в памяти и добавила: – Теймураз Вахтангович. Все-таки должна же я знать, зачем вы меня сюда… так своеобразно пригласили.

– Вы в претензии?

– Лично за себя не пожалуюсь, а вот моему спутнику тюкнули по лбу бильярдным шаром. Кажется, у вашего подчиненного скверная привычка носить их в карманах.

– Это Бессонов. Он страстный бильярдист, вице-чемпион Волгограда по пулу.

– А я предпочитаю «американке» русский бильярд. Но все-таки… чем обязана, господин Кешолава?

Кашалот стал серьезным и сосредоточенным. Длинная и, прямо скажем, не очень приятная улыбка спрыгнула с его лица, когда он произнес:

– Мне стало известно, что у вас объявился родственник.

– Не понимаю. Неужели вы входите в мои семейные дела? Сказать по чести, у меня то и дело появляются родственники, и чем больше мой гонорар, тем больше у меня проклевывается родственников. Вы человек не бедный, Теймураз Вахтангович, так что вам это должно быть известно не хуже моего. К тому же вы грузин, а грузинские семьи обычно многочисленные.

– Не уходите от ответа. Вы прекрасно поняли, о чем я. Точнее – о ком. Или мне пояснять?

– Буду рада вас выслушать.

– Хорошо. Я скажу. Я согласен допустить на минуту, что после той неожиданности, что подстроили вам мои люди, у вас легкое замешательство. Так вот: в ваш город приехал из Волгограда некто Кораблев по прозвищу Костюмчик, автоугонщик. С ним его подельник, Никифор Хрущев. Они поехали к вам, это мне доподлинно известно. Этим двоим удалось улизнуть от моих людей, проявивших непростительную халатность. Они уже наказаны, но речь сейчас не о них.

– О чем же? Вы говорите загадками. Но я продолжаю внимательно слушать вас.

– Вы хорошо понимаете, о чем я. Костюмчику в этом городе деваться некуда, он здесь никого не знает, к тому же он не того поля ягода, чтобы вести свою игру. Он пришел к вам. Где он, я не знаю. Но я хотел бы услышать это от вас. Более того, я готов дать вам слово, что с ним ничего не случится. Просто я хочу узнать, куда он спрятал некую вещь. И все. Он взял не свое, пусть отдаст, и больше от него ничего не требуется. Раз сбежал, его счастье.

– Вы все сказали? – терпеливо спросила я.

– Да. Я все сказал.

– А теперь позвольте мне. Вот что я вам скажу, Теймураз Вахтангович. Я совершенно не понимаю, чего вы от меня хотите. Вы выдергиваете меня, можно сказать, из театра, калечите человека, который меня сопровождал, и в то же самое время говорите о каком-то Костюмчике, автоугонщике, которого я должна знать и который якобы состоит со мной в неких родственных отношениях. Так вот, любезный господин Кешолава: у меня нет родственников мужского пола. Ни кровных, ни благоприобретенных. Я не замужем, у меня нет ни отца, ни брата, ни кого-либо еще. Моя семья – это я и моя тетушка. Все. Я думаю, что вы наводили обо мне справки и это вам хорошо известно. А засим позвольте откланяться. Я так чувствую, что по вашей милости мне придется везти Филиппа в больницу.

– Если мы будем говорить с вами в том же ключе, боюсь, что вам придется навестить и морг.

Я откинулась назад и произнесла чуть нараспев:

– Понятно. Это следует воспринимать как угрозу, не так ли? Господин Кешолава, вы чрезвычайно неосторожный человек. Приезжаете в чужой город и начинаете качать права, как будто вы у себя дома. Употребляете такие неприличные слова, как «морг». Это мне не нравится. Более того, скажу, что мне это совершенно не нравится. Вы дурно воспитаны, господин Кешолава. Впрочем, в ваше оправдание могу сказать, что ваши люди воспитаны еще хуже.

Кешолава рассмеялся. В его темных глазах блеснул огонек злобы.

– Забавная ты дамочка, – сказал он. – Я слышал, что ты строишь из себя крутую. Слышал, что охраняешь богатых толстячков. Особо приглянувшимся даже предоставляешь дополнительные услуги. Я все понимаю. Деньги – превыше всего. Так я заплачу. Я совершенно не хочу с тобой ссориться. Я заплачу за сведения о Кораблеве. Назови свою цену.