Окованные металлом колесницы и железное оружие позволили филистимлянам разбить армии всех народов Ближнего Востока. Только египтяне, с их более быстрыми лошадьми, легкими, более мобильными колесницами и огромным по численности войском, смогли устоять против них. В ранних библейских описаниях битв с филистимлянами сообщается о том ужасе, который они внушали своим совершенным оружием. Рассказы об их героических поступках с использованием испытанных методов ведения войн представляют собой не столько развернутую метафору, традиционную для эпоса, сколько попытку «сохранить лицо»: Самегар поверг в бегство 600 филистимлян одной лишь палкой для понукания волов: «Самегар, сын Анафов, который шестьсот человек Филистимлян побил воловьим рожном; и он также спас Израиля» (Суд., 3: 31). Самсон также сразил 1000 человек ослиной ногой.

На самом деле вся история Самсона представляет собой победу точно рассчитанной физической силы над самонадеянным безрассудством. Даже ослепленный, он унес с собой больше врагов во время своей добровольной смерти, чем убил за всю свою жизнь.

Выступивший против гиганта Голиафа Давид со своей пастушьей пращой стал символом торжества духа над грубой силой. Описание вооружения филистимлян с их кольчугами, доспехами, поножами, щитами и копьями настолько ярко, что мы видим перед собой одного из героев Гомера. Но в Библии прежде всего подчеркивается использование железа.

Противостояние продолжалось на протяжении жизни двух поколений. На юге филистимляне проникли глубоко в горы, на севере, вероятно не встретив никакого сопротивления, – в долины Израиля. Окруженные израильтяне находились на грани разгрома. Тогда в лагерь принесли ковчег Завета со скрижалями, чтобы самые главные национальные святыни вдохновляли солдат на отчаянное сопротивление.

Но израильская армия потерпела поражение, ковчег был захвачен, на население наложили контрибуции. Похоже, что некоторые еврейские круги приготовились покориться филистимлянам, – об этом говорит описание возвращения израильтян и их обращения к народу (1 Цар., 14: 21).

Однако в минуту опасности народ поднялся как один, и все переменилось. Действительно, всему Израилю угрожала физическая смерть или рабство. И все же пророк Иоиль говорит о том, что «и сынов Иуды и сынов Иерусалима продавали сынам Еллинов, чтобы удалить их от пределов их» (Иоил., 3: 6), отмечая существование работорговли между филистимлянами и греками.

Самой запоминающейся личностью из всех духовных вождей, призывавших к объединению, стал пророк Самуил. Но только воинственному Саулу благодаря своей победе при Михмасе (находившемся в шести милях к северу от Иерусалима) удалось отвести непосредственную угрозу и заставить филистимлян вернуться в долину.

Примерно через десять лет им удалось снова собрать армию, на этот раз они продвинулись на север, на равнину. Саул был разбит, трое из его сыновей взяты в плен, а сам он покончил с собой. Филистимляне повесили тело первого правителя израильтян на стенах Беф-Сана, на полпути между полем битвы, находившемся в горах Библа, и рекой Иордан. Оружие Саула было выставлено в храме Астарты как подношение богине за помощь.

Но и без Саула филистимляне продолжали бояться, поэтому все попытки объединения были задушены на корню. Давиду пришлось бежать до этих событий вместе с группой своих сподвижников и вернуться, чтобы стать вассалом филистимлян. Возможно, он предпринял все от него зависящее, чтобы достичь взаимопонимания с противником и таким образом сохранить государство. Но большинство филистимлян продолжали не доверять Давиду (1 Цар., 29: 4-11).

Поражение Саула при Библе и смерть Ионафана, который знал о его планах, заставили Давида трезво посмотреть на ситуацию. Разумно используя свои силы, он сначала обеспечил безопасность на юге и на востоке у Иордана, добившись, что филистимляне не осмелились напасть на него. Только после того, как в Хевроне его избрали главным вождем, он осмелился нанести решающий удар. Давид захватил крепость Иерусалим, которая считалась неприступной и все же оставалась в руках первых поселенцев, и там ждал до тех пор, пока филистимляне, намеревавшиеся опередить его, не приблизились к городу. Именно на равнине Рефаим, находившейся между Иерусалимом и дорогой, ведущей в Вифлеем, филистимляне были окончательно разгромлены.

Один за другим их города пали и начали платить дань Израилю. Прекрасно зная их храбрость, военное мастерство и надежность, Давид набирал свою личную охрану, возможно, именно из них – об этом свидетельствует упоминание о хелефеях и фелефеях, под которыми легко узнать критян и филистимлян.

Правда, название «хелефеи» может обозначать не только жителей самого Крита, но и выходцев оттуда, живших в районе Газы, о которых упоминается в табличках из Рас-Шамры. Ко времени власти Соломона филистимляне уже перестали представлять влиятельную силу. Еще раз они упоминаются в одной из глав Книги пророка Захарии (Зах., 9: 6), который пишет о борьбе против Ассирии. Затем они полностью исчезают с исторического горизонта.

Однако в интересующее нас время они продолжали населять прибрежную полосу, препятствуя выходу Израиля к морю, важному для его экономики. Только Соломон понял, как извлечь выгоду из сложившейся ситуации.

От этого воинственного народа не сохранилось никаких литературных памятников. Похоже, что они заимствовали свою религию от семитских племен, которых покорили первыми, а их главного бога Дагона можно отождествить с тем, что появился тысячью годами ранее в Месопотамии. Самыми известными богами считались Баал-Зевув из Экрона (библейский Екрон), также семитское название которого соотносится с селением Зевув, расположенным неподалеку от Экрона (так говорится в письмах из Тель-эль-Амарны). Как и родственные им греки, они организовали пять городов-государств, которые образовали союз, управлявшийся единым царем.

Во времена Соломона еще были живы свидетели длительного противостояния между филистимлянами и Израилем, начиная с поражения при Библе. Существовали даже такие, как священник Авиафар, который был свидетелем того черного дня, когда ковчег Завета вместе со скрижалями был захвачен филистимлянами. Из всех соседей Израиля филистимляне были самыми искусными в военном деле и в свое время самыми опасными. В то же время им было суждено погибнуть первыми, как будто они уже выполнили свою историческую миссию и с помощью своих вылазок объединили Израиль, дав свои имена земле, которая стала священной для большей части человечества.

Пока «люди моря» постепенно занимали весь Ближний Восток, а великие империи Египта и Ассирии были поглощены своими собственными проблемами, южнее и западнее Палестины возникли маленькие царства, которые в течение длительного времени после Соломонова правления осложняли жизнь еврейскому государству, опережавшему их по развитости.

В то время когда израильтяне по-прежнему находились в странствиях, относительно близкое племя идумеян уже создало хорошо организованное государство (перечень царей в Библии – Быт., 36: 31). Вначале израильтяне избегали столкновений с воинственными жителями племени идумеян и просто прошли через их территорию (Числ., 20: 14—21).

Но когда со временем израильтяне стали расширять границы своей земли, они были вынуждены вступить в конфликт с идумеянами. Поскольку они были отрезаны от Средиземного, им пришлось искать выход к Красному морю. Но с южной стороны Мертвого моря находился низкий участок, простиравшийся вниз до Красного моря, и вся территория справа и слева от него до Аравийской пустыни принадлежала идумеянам. И к западу, вплоть до Синая – земли, которая была полна воспоминаний, священных для Израиля, – находился еще один меньший по размеру участок, также принадлежавший идумеянам.