На западе он доходил вплоть до Аравийской пустыни. С этой стороны располагалось множество плодородных долин с красноземной почвой, пригодной не только для сельского хозяйства, но и богатой лесами, населенными разной живностью. Как известно, Исав, предок израильтян, был страстным охотником.

Израильтяне называли эту горную страну, отделявшую их от Аравийской пустыни, Сеир. По легенде, на самой высокой ее части, горе Ор, умер брат Моисея Аарон. Мусульмане назвали эту гору Джебель-Гарун – гора Аарона; название сохранилось до наших дней.

Вскоре идумеяне превратились в торговую нацию, поскольку караванные дороги, по которым перевозили специи, бальзам и, прежде всего, ладан из Аравии в Малую Азию, шли через всю их страну. Вступив в контакт с филистимлянами и финикийцами, они начали совместную торговлю рабами (Ам., 1: 6, 9, 11). Они также сохраняли контроль над Эламской низменностью, по которой шли пути к Красному морю, где израильтяне построили порт Ецион-Гавер. Известны дворцы в Босре, Петре (которую многие отождествляют с библейской Сел ой); даже в руинах, относящихся к римским временам, они воспринимаются как одно из величайших чудес ближневосточной цивилизации. Пророк Авдий задолго до Соломона пишет о несметных сокровищах, хранившихся в Едоме.

И от идумеян до нас не дошло никаких литературных памятников, хотя очевидно, что они существовали. Сохранившиеся ассирийские надписи свидетельствуют, что идумеяне верили в бога Коса. Местным князьям давали специальный титул aluphim.

Рассказы о мудрости идумеян передавали из поколения в поколения (Иер., 49: 7; Авд., 1: 8). Находившийся на границе с идумеянами Уц упоминается как дом Иова, мудрые друзья, которые навещали его, Елифас Феманитянин и Софар Наамитянин, скорее всего, идумеяне, судя по названиям этих мест. В апокалиптической Книге пророка Варуха (Вар., 3: 22) упоминается Феман в Едоме как место, где можно было познать мудрость, а также мудрый язычник Валаам (Числ., 22: 5), вероятно тоже идумеянского происхождения, даже если его отца Веора можно соотнести с Веором, чей сын Бела был правителем Едома (Быт., 36: 32).

В еврейских источниках постоянно превозносится мудрость идумеян, что может свидетельствовать об их отвращении к таким качествам, как жестокость и предательство. И сегодня, как в доисторические времена, по-прежнему упоминают черты личности, которые в старину приписывались основателям идумеян и израильтян, Исаву и Иакову. В истории о царе Сауле упоминается о идумеянском жителе Дойке, «начальнике пастухов Сауловых» (1 Цар., 21:7).

Давиду пришлось в течение некоторого времени жить в святилище, которое тогда находилось в Номве. Как раз в то время, когда Давид отдыхал здесь после своего бегства от Саула, он тайно получил от священника Ахимелеха меч Голиафа и немного священного хлеба, поскольку у него не было никакой еды для путешествия.

Доик потом донес Саулу, чем усилил подозрения царя, что Давид хочет занять его место. Узнав о случившемся в Номве, осудил священника и других служителей. Поскольку никто не хотел «поднять рук своих на убиение священников Господних», царь велел Дойку умертвить служителей. «И пошел Доик Идумеянин, и напал на священников, и умертвил в тот день восемьдесят пять мужей, носивших льняной ефод»[1] (1 Цар., 22: 17—18). Спастись удалось только Авиафару, сыну Ахимелеха. Он убежал к Давиду и позже стал верховным жрецом, и даже во времена молодости Соломона оставался одной из влиятельных фигур при дворе.

Разбив войска филистимлян и народов, живших к востоку от Иордана, Давид отправил Иоава или, как утверждается в Паралипоменоне, его брата Авессу, сына Саруи (1 Пар., 18: 12), против идумеян, которые явно пытались прорваться на север, пока Давид был занят укреплением границ своих владений.

В безводной Соляной долине, к северу от их собственной территории, идумеяне были разбиты. Затем армия Давида двинулась дальше и, возможно, заняла всю территорию вплоть до Красного моря. Случившееся привело к новой стычке с идумеянами, тогда многие израильтяне были взяты в плен или погибли и не были погребены, что означало бесчестье.

Через некоторое время Иоав похоронил мертвых и, напав на идумеян, устроил кровавое побоище. После этого они не осмелились снова выступать в течение всего правления Давида и Иоава. Но среди тех, кто убежал в Египет, оказался юный принц Адад, доставивший много хлопот Соломону.

Независимость идумеяне обрели только спустя сотню лет после смерти Соломона (при Иораме), однако ненадолго, потому что стали добычей для ассирийцев. Но они никогда не оставляли попыток продвинуться на север и после разрушения первого Храма поселились на юге Иудеи, вокруг Хеврона, где и стали известны как идумеяне. Они враждебно относились к евреям, вернувшимся из изгнания, но, после того как их покорили маккавеи, приняли иудаизм – религию евреев.

Их необузданный и в то же время героический нрав снова дал о себе знать при Ироде. Поскольку они оставались и религиозными, и территориальными противниками евреев, став символом зла, само название Едом в течение длительного времени отождествлялось с домом Цезаря. Это беглое замечание о послесоломоновских временах только усиливает общее впечатление о нравах едомитов (идумеян).

На территории, расположенной к западу от Иордана, соседствующей с Едом ом на севере, и на той территории, через которую доводилось проходить израильтянам, когда они стремились пересечь Иордан, основал свое государство другой родственный им народ – моавитяне.

О трудности и конфликтах, которые сопровождали этот переход, поэтически рассказано в истории о Валаке и Валааме (Числ., 22—23). Еще более реалистически, хотя не совсем отчетливо в Книге Судей описано, как власть моавитян распространялась на запад, в то время как там уже расселились израильтяне. Судья Аод убил Еглона, царя моавитского, тучного человека, обоюдоострым мечом, что помогло освободить свой народ, по крайней мере тех, кто жил к западу от Иордана (Суд., 3: 12—30).

Но к востоку от Иордана продолжались тяжелые сражения между израильскими племенами, проживавшими там, и моавитянами. В войне за независимость народов Галилеи судья Иеффай разбил аммонитян в глубине их территории около Ароера (Ароира) на реке Арнон (Суд., 11: 26, 33), хотя не совсем ясно, на чьей стороне тогда сражались моавитяне.

Еще до правления Саула с ними снова началась война (1 Цар., 14: 47), и только Давид (1 Цар., 8: 2) заставил их вернуться к природной границе Арнона и платить дань Израилю.

Моав представлял собой плодородное плато, южная часть которого идеально подходила для пастбищ. Крутые скалы спускаются прямо к Мертвому морю, и некоторые из высоких гор стали драгоценными воспоминаниями для еврейского народа и сохранились в легендах. Из Иерусалима невооруженным глазом можно увидеть гору Нево с вершиной Фасги (Втор., 34: 1), где Господь показал Моисею «всю землю Галаад до самого Дана» и другие земли, в которые ему уже не суждено было попасть. Именно «в земле Моавитской, по слову Господню» и умер Моисей (Втор., 34: 1,5).

Во времена, предшествовавшие царствованию Давида, территория, простиравшаяся на север далеко за Арнон, вплоть до богатых зерновых полей аммонитян, использовалась для снабжения Востока во времена засухи. Именно здесь развивается действие Книги Руфь: из-за «засухи на земле» Елимелех отправился из Вифлеема в Моав, где его сын женился на моавитских женщинах, одной из которых и оказалась Руфь.