мы, молодые игроки, вспоминали рассказы старших — Симоняна, Исаева, Нетто, Сальникова еще с тех времен, когда они играли, а Гуляев их тренировал. К Гуляеву как к тренеру они относились не очень серьезно, на тренировках заправлял всем Нетто. И естественно, после этих рассказов мы думали как-то так: «Ну, что за тренер такой пришел?» А еще, в отличие от Симоняна и Бескова, он никогда не участвовал в упражнениях, и мы не видели, что он сам-то в футболе может…

Ну а когда он стал говорить, весьма своеобразно — я не могу это передать словами, можно сказать, гнусавить, — впечатление сформировалось окончательно. Выглядело это все довольно смешно. Впрочем, игра команды очень быстро преобразилась. Уже на следующий год мы заняли четвертое место, а в 74-м стали вторыми после киевлян.

Сейчас понимаю, что Старостин умел выбирать тренеров. Когда играли, мы вообще были не в курсе, как это все делается. Мало было подобрать кандидатуру, надо ж было ее утвердить в куче инстанций: Московский совет «Спартака», центральный совет общества, профсоюзы… Но Старостин с позиции руководителя и создателя общества был всегда наиглавнейшим.

* * *

В 72-м году «Спартак» занял неудовлетворительное для себя место — 11-е. Понятно, что у Симоняна появились проблемы с руководством, я, хоть и был совсем молодым парнем, замечал, что тренер нервничает. Как-то в ту осень у Никиты Павловича спросили журналисты:

— Что для вас профессия тренера?

Симонян ответил уклончиво, и ответ этот не подразумевал творчества, а был продиктован обстоятельствами того сезона. Понятно, что сейчас давление на тренера несравнимо сильнее с прошлыми годами, но сейчас ты можешь не читать газет и Интернета, не смотреть телевизор — ну критикуют, но тебя контракт защищает. А тогда таскали по инстанциям, в советы и приемные (профсоюзы, Моссовет, да и в горком партии после неудач могли пригласить) — всем надо было объяснять и все согласовывать. Потому и ответ Симоняна журналистам был таким:

— Вы знаете, как ловят волка? В лесу обкладывают пространство флажками, за них зверь не может выйти, а потом пространство потихоньку сужают и все равно волка поймают.

Симонян однажды рассказывал эту историю в команде, но в том интервью я понял совершенно точно — волка, то есть Симоняна, практически загнали, а он, между прочим, отработал тренером в «Спартаке» около 10 лет.

А учитывая еще и то, что и в семье у него были нелады, он и решил уйти.

* * *

Итак, Симонян возглавил «Арарат», который в 73-м году сделал дубль, выиграв и чемпионат, и Кубок. А я помню, вел репортаж о финале Кубка — играли ереванцы с киевским «Динамо» — по телевизору вместе с комментатором, и после игры спустился в раздевалку «Арарата» поздравить своего любимого тренера.

А так как я дружил с Оганезом Заназаняном, капитаном того «Арарата», то попросил Никиту Палыча забрать его к себе домой в гости — все финалы в то время проходили в «Лужниках». Симонян сказал, что «Арарат» улетает в пять утра из Домодедова.

— Привезешь? — спросил Симонян. Он знал, что я человек непьющий, и понимал, что нарушения режима со стороны Заназаняна не будет. И Симонян отпустил друга.

* * *

Но не так был плох в том сезоне «Спартак» — дважды тогда мы обыграли «Динамо», один раз ЦСКА. Гуляев пришел на уже наигранный состав. В 72-м году в команду пришли молодые Минаев, Кокарев, другие ребята… Они провели сезон, получили опыт и в следующем году играли уже намного увереннее.

Да, потери были серьезны. Ушли Анзор Кавазашвили, Володя Петров, Слава Амбарцумян, Джемал Силагадзе. Все они ушли в кутаисское «Торпедо», а Анзора туда вообще позвали играющим тренером. А Коля Осянин годом раньше уехал в алма-атинский «Кайрат».

Проблема была не только в том, что пошла смена поколений. В 71-м команда попалась на таможне с мохером. Я не собираюсь рассказывать, какие раньше были чистые и честные футболисты, а сейчас — какие рвачи. Времена не выбирают, и мы стремились заработать. У «Спартака», команды неведомственной (прочитал как-то, что над клубом в 76-м взяло шефство Министерство гражданской авиации и якобы зажили мы богаты — не верьте, из того, что запомнилось, могу выделить только чартер, которым забрали с выезда, где мы оформили возвращение в высшую лигу, встречу с министром гражданской авиации Бугаевым и премию по окончании того сезона — в районе 100 рублей), не было богатых покровителей.

Мы не имели вторых ставок где-нибудь в шахтах или на предприятиях, мы не имели званий, как ЦСКА и «Динамо».

Но Старостин понимал, что за ромбик — только за один ромбик — долго не поиграешь. Одним из средств заработка были поездки. Мы уезжали между турами куда-то в глубинку и играли товарищеские матчи с командами низших лиг.

Официальная такса равнялась премии, которую платили за победу в чемпионате страны — 80 рублей. Каждому. Понятно, что опытные ребята, знавшие ставки в других командах (киевляне в сборной рассказывали) и понимавшие разницу в стоимости халтурки (так назывались эти товарищеские матчи), были немного недовольны.

Плюс летать на такие игры иногда приходилось далеко. И Чапаю время от времени приходилось проводить разъяснительную работу. Летим, допустим, в Барнаул и Бийск — далеко, долго…

* * *

Как-то Анзор Кавазашвили после одной из таких дальних поездок на собрании высказал Старостину претензию:

— Николай Петрович, что мы летаем по полстраны? Киевляне вон отъехали в область на машине, сыграли и получили по 200 рублей каждый! Мы летим по несколько часов и получаем по 80.

Старостин, который никогда не спешил с ответом, встал, протер платочком очки:

— Анзор, ты сидел?

— Нет.

— А я сидел. Вопросы есть?

У Анзора, как и у нас всех, вопросов не было. В «Спартаке» прекрасно знали, что Старостин сидел. Одни говорили, что по вине Берия, всесильного министра МВД, другие придумывали — якобы за финансовые нарушения. Никто особо не расспрашивал, но когда ситуация требовала, Чапай к месту вставлял что-то такое, что заставляло умолкать самых авторитетных игроков. Понимали, что перед нами человек, проживший долгую, трудную жизнь — мудрый человек.

* * *

Старостин понимал, что нельзя создавать дисбаланса в оплате труда в «Спартаке» и в других командах. А потому еще одним способом заработка была возможность что-то привезти из-за границы и продать у нас в стране.

В конце года у «Спартака» всегда были поездки за границу. И это подспорье. В 71-м я не поехал в одну из таких поездок — во Францию — из-за проблем со здоровьем.