бане. Ничего подобного тоже не наблюдалось. Ни малейшего признака человеческого жилья. Пашка поёжился. Неприятный холодок стал проникать в душу. «Где он мог быть и где деревня? Куда делся магазин на до боли знакомом повороте? Чё за хреновина, вообще, происходит?»

Делать было нечего, он решил повернуть и ехать дальше по направлению к дому тёщи. Ведь это была сто процентов правильная и узнаваемая дорога. Вон и огромная яма по середине, в дождь прилично наполнявшаяся водой. Он сел в машину, повернул ключ зажигания, ожидая услышать привычное урчание двигателя. Не тут-то было. Машина не завелась. «Только этого не хватало», — подумал Павел. Внезапно раздался резкий в тишине звонок телефона. Павлуха вздрогнул.

— Ну ты где? — вопрошала жена.

— Сейчас буду, — ответил Павлик, — собирайтесь.

И снова попытался завести машину. И вновь безрезультатно.

— Да, ебическая сила! — взорвался он. — Что ж за день-то такой?

Минут пять ушло на бесплотные попытки завестись. Открыл дверь, смачно плюнул на обочину и вылез из автомобиля. Открыл капот. Посветил фонариком телефона. И вдруг насторожился. Окружавшая тишина неуловимо менялась. Появились едва слышные звуки, похожие на сопение какого-то животного. Потом чуть громче. Пашка вновьвесь обратился в слух. Сопение на секунду прекратилось, чтобы взорвать тишину громким, оглушающим рёвом. Павлуха от неожиданности и испуга присел. «Не хрена себе!» — пролетело в голове. — «С фига ли это»?

Дальше было ещё интереснее. Будто кто-то большой и грузный стал приближаться в его сторону. Тяжёлые шаги ощутимо сотрясали землю. Звериный рёв сменился громким сопением и бульканьем. «Ну не медведь же?» — мелькнула мысль. — «Откуда ему здесь взяться?» Да и по шуму и топоту существо казалось не меньше самого огромного слона. Вмиг стало страшно. Это нечто явно приближалось. По инерции Пашка захлопнул капот. На несколько секунд замер, размышляя, что делать. Страх поддавливал душу, мысли путались. Вроде бы надо смываться отсюда, но куда? Да и машину было стрёмно оставлять. Рядом снова заревело и заухало, да так громко, что сердце ёкнуло и опустилось ближе к ступням.

Староглядова словно гвоздями прибило к дороге. Он боялся приподнять голову и посмотреть в сторону приближающегося чудовища. Что там посмотреть, он застыл на месте, будто заворожённый и боялся шелохнуться, чтобы нечаянным движением случайно не выдать себя. Необъяснимый и сюрреалистический ужас сковал его члены. Просто пошевелиться сейчас было для него смерти подобно.

— Что же ты есть такое и как от тебя уберечься? — этот вопрос заполнил всё сознание Павла.

Очередной ужасающий рёв раздался так неожиданно и близко, что Павлуха подпрыгнул на месте и, наконец, осознал, надо быстрее рвать когти отсюда. Не важно куда, главное подальше, а там разберётся. И он побежал по дороге, подсвечивая себе путь фонариком смартфона. Помчался что есть мочи, ибо был близок к панике. Бежал на автомате, слыша за спиной страшные звуки и ощущая дрожь земли. Несколько раз оглядывался, но в темноте и тумане никого не видел. Все чувства были обострены и они подсказывали, что это нечто его настигает. Он пытался прибавить, насколько хватало сил, но получилось только хуже. В запале бега он пропустил поворот дороги и теперь бежал по траве, по пересечённой местности. То и дело попадались ямки, небольшие кусты и возвышенности. Павлуха пёр как танк, молясь про себя, чтобы не упасть. Всплеск адреналина подходил к концу, сердце бешено молотилось в груди, стала подкрадываться усталость. Он давно так не бегал, лет пятнадцать точно. В висках стали стучать маленькие молоточки. Совсем некстати вспомнилась фраза из кинофильма[1] юности: «Беги, Форест, беги». И он бежал, потеряв ощущение времени и пространства. С ужасом слушая страшные завывания, хрипы и топот настигавшего его зверя. Пашка шестым чувством понимал, что проигрывает в этом забеге, но не сдавался. Ноги стали ватными, затем он вовсе перестал их чувствовать, не понимая, куда и как бежит. Потух фонарик в телефоне, но он даже не обратил на это внимания. Теперь он не только слышал парализующие волю звуки совсем рядом, но и, казалось, затылком ощущал смрадное дыхание неизвестного монстра. А то, что оно было именно таким, он ни капли не сомневался. Казалось, всё, конец, ещё мгновение и оно его настигнет. Это было за гранью разумного, безумная ночная гонка неведомо где, от большущего злобного существа, неведомо как тут оказавшегося. Павлухе казалось, что ещё чуть-чуть и его мозг взорвётся ото всего этого.

Развязка наступила мгновенно. Нога зацепилась за вывернутый корень небольшого кустарника, и бег превратился в полёт, такой же быстрый и безумный. «Хана!» — промелькнула последняя мысль ускользающего сознания. Больно ударившись грудью о землю, он на несколько секунд остался без чувств...

Пробуждение также было стремительным. Пашка открыл глаза, готовясь к самому страшному. Он лежал на земле, а в голове его в бешеном ритме крутилась короткая молитва, которой ещё в детстве учила его бабушка. Вокруг что-то несколько изменилось. Он опять не сразу понял что. Вроде бы, стало немного светлее вокруг, и паника чуть отступила. Хотя сопение и рёв зверя были слышны поблизости. Староглядов тут же вскочил на ноги, готовый вновь продолжать свою безумную гонку. Оглянулся вокруг куда бежать и заметил, что туман пропал, и на небе показались звёзды. А ужас, преследовавший его, больше не приближался, хотя и не пропадал. Определившись, в какую сторону уходить дальше, он краем глаза увидел совсем рядом, буквально в шаговой доступности, что-то похожее на здание.

Вгляделся внимательнее. «Да это же... не может быть»... Пашка закрыл и снова открыл глаза. В звёздном свете, метрах в двадцати от него, стояла их сельская церковь. Вот и невысокая колокольня, а рядом колодец, из которого они на Крещенье частенько набирали воды. Павлик раскинул руки в стороны и побежал к ней, по какому-то наитию понимая, что она его единственная защита от всего этого ужаса. Быстро добежал и всей грудью, руками и лбом прижался к прохладной кирпичной кладке. Где-то сзади бешено заревело и завыло на все голоса страшное нечто. Павлуха так и стоял несколько минут, прижимаясь к стене, восстанавливая утраченные силы и сбившееся дыхание. Попутно приходило некоторое просветление головы. Заметил, что чудище более не приближается, хотя и не уходит. Значит, здесь он более-менее в безопасности. Мозги и сердце стали приходить в себя. Внезапно навалилась дикая усталость, ноги еле-еле держали. Зато к рукам вернулась обычная чувствительность. «Блин», — кольнула неприятная мысль, — «телефон потерял. Сука, когда упал, выпустил его из рук. Возможно, даже разбил». Пашка не