Слова, услышанные вчера на пляже, эхом прозвенели внутри ее головы.

Вечером, сидя в номере, она прослушивала записи допросов Рауля Джермайля. Тембр, тон, особенность произношения букв – он словно надавливал на твердые согласные – все совпадало.

Кристиан выключила запись. Ей нужно отвлечься.

Несколько длинных гудков, и трубку на другом конце земного шара сняли. Вечно жизнерадостный голос заструился по комнате, и женщина неосознанно улыбнулась.

– Капитан, наконец-то вы позвонили! Я уже успел соскучиться.

– Прошел всего один день, Фледель.

– На работе я привык видеть вас каждый день. Мое сердце страдает без ваших бесконечных нотаций о моих опозданиях!

– Не драматизируйте. Уверена, Бретт может отчитать вас не хуже меня.

– Это и в половину не так страшно, как ваш молчаливый взгляд, – совершенно серьезно заявил он, стараясь не рассмеяться. – Как там ваши дела? Вы сходили на пляж?

Кристиан устремила взгляд в окно, туда, где виднелось темневшее в вечерних сумерках море.

– Сходила, но…

– В чем дело? Водичка слишком прохладная?

– Да нет… Кажется, я услышала что-то, что не предназначалось для моих ушей.

– Ни одной приличной мысли.

– Сержант! – она возмущённо уставилась на трубку, словно он мог почувствовать ее взгляд. – Нет, это касается дела. Рауль Джермайль – главный подозреваемый и правая рука Филиппо – угрожал кому-то ночью на пляже.

– Вы уверены?

– Это точно был его голос. Ошибки быть не может.

– Вы знаете, с кем он говорил?

– Нет. Я даже не знаю, о чем они говорили. И знаете, сержант, это самое худшее. Кажется, будто все очевидно, но… У меня нет никаких подробностей. Никаких гарантий. И если я допущу такую же ошибку, как совершила с вами, и обвиню его по обрывкам разговора, который подслушала во время визита на море…

– Я понимаю. И все же приглядывайте за ним. Одно дело информация о моем понижении, и совсем другое – прямая угроза, услышанная конкретно от него.

– Я знаю.

– Не нравится мне все это… Надеюсь, вы в безопасности.

– Я могу за себя постоять, сержант.

– Охотно верю. И все же звоните мне каждый день. Люблю вас.

Короткий писк, возвещающий об окончании звонка. Сегодня было гораздо прохладнее, чем вчера, но едва ли Кристиан могла это заметить – так сильно горели ее щеки.

Дорогой дневник!

Говорят, бабочка, взмахнувшая крыльями у цветка на твоей террасе, способна вызвать торнадо на другом конце земного шара. Так же и неверно сказанное слово может ранить не хуже ножа, и в конечном итоге привести к непредсказуемым последствиям.

Но виновата ли бабочка в смертях тысяч жертв, в разрушенных жизнях людей, оставшихся без дома вследствие торнадо? Не думаю, что найдется кто-то, готовый обвинить ее.

Так разве виноват человек, своими неосторожными словами запустивший цепочку событий, приведших к ужасу, сравнимому с торнадо? Многие скажут, что да. Но отчего же? Возможно, это связано с волей. Ведь бабочка не вольна перестать махать крыльями, или же, по крайней мере, менее вольна, чем человек, не вовремя раскрывший рот. Один философ считал, что человек виновен самим фактом возможности свободы, что возможность выбора, теоретически способного привести к ужасным последствиям, уже делает его виновным. Разве не кажется это утверждение таким же максималистичным, как и попытка полностью снять с себя ответственность за события, случившиеся вследствие твоего выбора? Вероятно, истина лежит где-то посередине.

Так в какой же момент бабочка становится виновна в чужой смерти?

Зита Рарико тщательно мылила окно, когда Кристиан вышла из номера. Рука женщины замерла на покрытом разводами стекле, и она обернулась.

– Освоились уже?

– Да, спасибо.

– Город небольшой, скоро уже все улицы запомните.

– Насчет этого… – Кристиан кивнула, вспомнив об одном человеке, с которым собиралась побеседовать. – Вы не знаете, где живет знахарка Венена?

– Венена? А то.

Зита не стала спрашивать, какое отношение это имеет к делу. Она просто обтерла руки об юбку, выпрямилась и заглянула в протянутый капитаном навигатор.

– Вот тут, на краю города. У нее частный дом, вы сразу увидите. Он стоит в стороне.

Кристиан поблагодарила Зиту и вышла на улицу. Переходя через безлюдную мощенную улочку, она отправила Даниэлю сообщение, что сегодня придет попозже. Едва ли разговор с Вененой затянется надолго, так что к полудню она будет уже в участке.

Ее отношение к народной медицине было довольно предвзятым. Относительная «безопасность» и «естественность» знахарских методов всегда ассоциировалась у Кристиан с «неэффективностью», а советы по использованию отваров, медитаций и ароматерапии – лишь с тем, что человек никогда не сталкивался с тяжелыми формами различных заболеваний. Капитан больше доверяла лекарствам с доказанной эффективностью, годами исследований и явным влиянием на человеческий организм.

Впрочем, она замечала за собой и другую крайность – порой ей казалось, что любую проблему со здоровьем можно решить правильно подобранным химическим соединением. Кристиан была из тех, кто предпочитал выпить горсть таблеток, а не элементарно выспаться. Даже с последним у нее были постоянные проблемы – женщина крепко сидела на седативных, и ни один человек в мире не мог бы доказать ей, что пакетик лаванды под головой поможет ей лучше, чем привычная пилюля на ночь.

Чем дальше Кристиан отходила от центра города, тем чаще ей попадались частные домики с небольшими огородами. Венена жила в противоположной стороне от дендрологического парка, в той части города, где раскинулось иссушенное поле.

Ее дом действительно было найти несложно. Деревянные стены были покрыты странными символами, обожженными до черноты, а на двери висели плетенные амулеты. Кристиан прошла между засаженных травами грядок и постучала в грубый косяк.

– Входи.

Низкий женский голос раздался откуда-то из глубины дома. Хозяйка не стала ни спрашивать, кто пришел к ней, ни пытаться взглянуть на непрошенную гостью.

Кристиан открыла дверь. Затхлый запах трав обдал ее едва уловимой волной, и она шагнула в темноту дома. В дальней комнате были зажжены свечи, и пламя отбрасывало на стены пляшущие отсветы.

Взгляд сразу зацепился за развешенные повсюду обереги. Возникало ощущение, будто живущий здесь человек пытается найти защиту в оккультных знаниях разных культур – ловцы снов висели рядом с южными масками, душистые благовония лежали подле камней с вырезанными на них рунами, характерными для древних воителей хладных берегов. Яркие подушки с многочисленными кислотными узорами валялись вокруг спирального ковра с шаром для предсказаний, а значит, Венена была для местных жителей не только знахаркой. Наверняка ее сопутствующие услуги пользовались популярностью у суеверных коркантцев.

Кристиан не верила в экстрасенсорные способности. В этом вопросе для нее не существовало ни единого сомнения – каждый, кто заявлял,