Роршаш был готов пойти на все, только бы отомстить Шлендриану, но напасть на его след он так и не сумел. Ему удалось узнать лишь то, что в войне 1870 года действительно участвовал некий генерал Шлендриан. Но сам генерал уже давно умер и, похоже, наследников у него не осталось.

Не очень понятно, каким образом Роршаш жил в последующие годы. Сам он в своих воспоминаниях высказывается на этот счет крайне сдержанно. В начале тридцатых он написал книгу, сюжет которой в значительной степени основывался на его африканских приключениях. Роман был опубликован в тысяча девятьсот тридцать втором году в издательстве Эдисьон дю Тонно под названием «Африканское золото». Единственный критик, отметивший произведение, сравнивал его с «Путешествием на край ночи», которое вышло в свет приблизительно в то же время.

Роман не вызвал большого интереса у читателей, но позволил Роршашу войти в литературные круги. Спустя несколько месяцев он основал журнал, которому дал весьма странное название «Предубеждения», наверняка желая тем самым показать, что в его журнале их как раз и нет. Журнал выходил четыре раза в год до самой войны. Среди публиковавшихся в нем авторов некоторые впоследствии добились определенной известности. Высказываясь на эту тему, Роршаш ограничивается весьма скупыми комментариями, но все-таки можно с изрядной долей вероятности предположить, что издание осуществлялось именно за счет вышеуказанных авторов. Во всяком случае, из всех довоенных проектов этот был единственным, который Роршаш считал не совсем провальным.

Некоторые рассказывают, что Роршаш провел войну в рядах «Свободной Франции» и неоднократно выполнял задания дипломатического характера. Другие, напротив, утверждают, что он сотрудничал с Силами Оси Берлин — Рим и после войны был вынужден скрываться в Испании. С уверенностью можно сказать лишь то, что во Францию он вернулся в начале шестидесятых: богатым, преуспевающим и даже женатым. Именно в ту пору, когда — как он шутливо вспоминает — достаточно было занять один из многочисленных свободных офисов недавно организованного Дома Радио, чтобы стать продюсером, Роршаш начал работать на телевидении. В ту же пору он купил у Оливье Грасьоле две последние квартиры, которые у того еще оставались в доме, не считая занимаемого им самим жилья. Роршаш объединил их в престижный дуплекс, который неоднократно фотографировали «Французский Дом», «Дом и Сад», «Форум», «Искусство и Архитектура сегодня» и прочие специализированные журналы.

Вален еще помнит, как увидел его впервые. Это произошло в один из тех дней, когда лифт — как это за ним водится — опять не работал. Он вышел из своей квартиры, спустился по лестнице и, направляясь к Винклеру, прошел перед дверью нового жильца. Дверь была открыта настежь. В большую прихожую входили и выходили рабочие, а сам Роршаш, почесывая затылок, слушал советы художника-декоратора. Тогда он выглядел по-американски, со своими цветастыми рубашками, носовыми платками вместо кашне и цепочками на запястье. Затем он стал похож на старого утомленного льва, одинокого пожилого путешественника, который помотался по свету и чувствовал себя вольготнее в пустыне у бедуинов, чем в парижских салонах: сапоги, кожаные куртки, серые льняные рубашки.

Сегодня это больной старик, обреченный на почти постоянное пребывание в клинике или долгие реабилитационные процедуры. Его женоненавистничество остается по-прежнему общепризнанным, но находит все меньше возможности для проявления.

БИБЛИОГРАФИЯ

Роршаш Р. Воспоминания борца. Париж: Галлимар, 1974.

Роршаш Р. Африканское золото, роман. Париж: Изд-во дю Тонно, 1932.

Генерал Костелло А. Могла ли атака Шлендриана спасти Седан? // Журнал военной истории № 7. 1907.

Згаль, А. Системы внутреннего африканского обмена. Мифы и действительность // Журнал этнологии № 194. 1971.

Landès, D. The Cauri System and African Banking. Harvard. J. Économ. 48, 1965.

Кабинет доктора Дентевиля: кушетка, письменный металлический стол, — почти пустой, если не считать телефона, лампы на шарнирной стойке, блокнота для рецептов, стальной матовой ручки в углублении мраморной чернильницы, — маленький желтый кожаный диван, над которым висит большая репродукция Вазарелли; по обе стороны окна — два толстых растения, пышно и вальяжно разросшиеся в двух кашпо из рафии, стеллаж с какими-то инструментами, стетоскопом, хромированной металлической коробкой для ваты и маленькой бутылочкой девяностоградусного спирта; во всю стену справа — блестящие металлические панели, скрывающие разную медицинскую аппаратуру, а также шкафы, где доктор хранит свои инструменты, досье и фармацевтические препараты.

Доктор Дентевиль сидит за своим столом и с видом полного безразличия выписывает рецепт. Это мужчина сорока лет, с почти лысой головой яйцевидной формы. Его пациентка — пожилая женщина. Она собирается встать с кушетки, на которой только что лежала, и поправляет стягивающую лиф брошь-заколку, металлический ромб со стилизованной рыбой внутри.

Третий человек сидит на диване; это мужчина преклонного возраста в кожаной куртке и широком клетчатом шарфе с обтрепанными краями.

Род Дентевилей восходит к почтовому смотрителю, которому Людовик XIII пожаловал дворянский титул за услугу, оказанную Люину и Витри при убийстве Кончини. Кадиньян оставил нам поразительное описание этого персонажа, который, судя по всему, был солдафоном с прескверным характером:

«Дентевиль был мужчина лет тридцати пяти, среднего роста, не высокий, не низенький, с крючковатым, напоминавшим ручку от бритвы, носом, любивший оставлять с носом других, в высшей степени обходительный, впрочем, слегка распутный и от рождения приверженный особой болезни, о которой в те времена говорили так: безденежье — недуг невыносимый. Со всем тем он знал шестьдесят три способа добывания денег, из которых самым честным и самым обычным являлась незаметная кража, и был он озорник, шулер, кутила, гуляка и жулик, каких и в Париже немного; и вечно строил каверзы полицейским и ночному дозору».

Его потомки, как правило, отличавшиеся большей рассудительностью, подарили Франции добрую дюжину епископов и кардиналов, а также прочих примечательных персонажей, среди которых надлежит особо отметить следующих:

Жильбер де Дентевиль (1774–1796), ярый республиканец, семнадцатилетним юношей записался в армию добровольцем, а через три года был уже полковником. Лично повел свой батальон на приступ Монтенотте. Этот героический поступок стоил ему жизни, но предрешил победный исход битвы.

Эмманюэль де Дентевиль (1810–1849), друг Листа и Шопена, известен прежде всего как автор утомительного вальса, заслуженно прозванного «Волчком».

Франсуа де Дентевиль (1814–1867), в семнадцать лет окончил Политехнический институт с самыми высокими оценками, но отказался от открывавшейся перед ним блестящей карьеры инженера и промышленника, дабы посвятить себя научным исследованиям. В 1840 году он решил, что открыл секрет получения алмаза из угля. Основываясь на теории, названной им «дупликацией кристаллов», сумел путем замораживания осуществить кристаллизацию насыщенного раствора углерода. Академия наук, которой он представил свои образцы, заявила, что его эксперимент интересен, но не очень убедителен, так как полученные им алмазы были тусклыми, раскалывались, легко царапались ногтем, а иногда даже крошились. Отказ не смутил Дентевиля, который запатентовал свой метод и за оставшиеся двадцать семь лет своей жизни опубликовал по этой теме 34 статьи и технические разработки. Эрнест Ренан упоминает о нем в одной из своих заметок («Сборник», 47, passim): «Даже если бы Дентевиль действительно научился получать алмазы, то ему, несомненно, в той или иной степени пришлось бы пойти на поводу у грубого материализма, с которым вынуждены все чаще считаться те, кто своими изобретениями надеются повлиять на ход истории всего человечества; он все равно не сумел бы открыть идеалистам ту суть чудной одухотворенности, на которой вот уже столь долгое время все еще продолжает основываться вся наша жизнь».