История (да что там — все на свете) подчиняется правилу: за взлетом следует падение. Это и произошло в биографии рода. После смерти Козимо в 1464 году в делах семейного предприятия обозначился спад, в том числе потому, что его сын Джованни слишком рано поднялся до руководящих постов: как показал опыт, он был недостаточно для них компетентен. Кумовство, которое в то время не выходило за рамки нормы, практиковалось и здесь. Впрочем, Джованни умер раньше отца, и его место занял младший сын Козимо — Пьеро. Впоследствии уже его сыновья Лоренцо и Джулиано встали во главе фамильного банка, что также имело катастрофические последствия. В конце концов Джулиано стал жертвой заговора Пацци: богатые семейства Италии были тесно связаны с политикой, они стремились к власти, влиянию и стремились быть ближе к папскому престолу. Все началось с того, что в Ватикане освободился пост кардинала, а закончилось убийством (его план заранее представили на суд папе Сиксту IV, который его благословил), совершенным во время службы в кафедральном соборе Флоренции Санта-Мария-дель-Фьоре. Священники Бернардо Бандини Барончелли и Франческо Пацци закололи Джулиано во время торжественной мессы. Брат Лоренцо — Джулиано также присутствовал там, но ему удалось ускользнуть. И он, разумеется, захотел отомстить. Месть его была «выдержана» в лучших ветхозаветных традициях. Он распорядился покончить со всеми заговорщиками и убийцами, которых ему удалось схватить. Бандини преследовали до самого Константинополя. Существует даже набросок Леонардо да Винчи, на котором беглец изображен повешенным. Предпринятый Лоренцо крестовый поход против обидчиков между тем не делал сословных различий: даже архиепископ Франческо Сальвиати был повешен. Свершился кровавый суд Лоренцо, и он стал темой для ожесточенных дискуссий. Папе пришлось отреагировать, и он отлучил Лоренцо от церкви, назвав «сыном зла и бесчестия». И это могло бы быть прекрасным названием для реслинга. Лоренцо — один из многих представителей семейства Медичи, которым ничего бы не стоило загнать Бернулли в угол, если бы им представилась такая возможность. Ведь Бернулли с их цифрами и невинными ссорами совершенно нечего противопоставить смертоносной смеси из интриг, власти, беспощадности и жестокости — всех отличительных черт клана Медичи.

Некоторые исследователи усматривают в этом признаки так называемого синдрома Будденброка: чем хуже финансовое положение, тем больше политическое влияние. Во всяком случае до наступления критического момента, когда рушится абсолютно все. Именно по этой причине многие крупные семейные предприятия не пережили смены третьего поколения. Закат Банка Медичи не был внезапным: он приближался шаг за шагом. И в результате Медичи обанкротились и были изгнаны из Флоренции: в 1494 году город был захвачен войсками французского короля Карла VIII Любезного, который конфисковал их имущество и прогнал за городские стены. Какое-то время продолжалась их ссылка, но потом они вернулись на старое место.

И дальнейшая биография рода полна интриг, семейных драм, измен и заговоров. Прежде всего, довольно рано в роду умирали женщины, часто от болезней. Кто-то умирал от рук мужей, как, например, Дианора (Леонора Альварес де Толедо, 1553–1576), убитая своим супругом Пьетро де Медичи, предположительно он ее задушил. А до этого, как предполагают, Пьетро плохо обращался со своей женой, чем подтолкнул ее в объятия любовника. После этого трагического эпизода Пьетро вынудили уехать в Испанию. Впрочем, призвать его к ответу никто не пытался. Фердинандо де Медичи (1549–1609), Фердинанд III, великий герцог Тосканский, поспособствовал кончине своего брата, чтобы после похорон получить его титул.

Династии держатся на плаву и даже процветают благодаря своему умению устраивать выгодные браки, королевские семьи обязаны своей жизнеспособностью тем дальновидным родителям и родственникам, которые ревностно оберегают своих протеже до тех пор, пока те не будут способны за себя постоять. Самые могущественные представители знатных семейств часто находятся не в первом ряду, а на пару шагов позади. В этой связи нельзя не упомянуть Екатерину Медичи. Три ее сына стали королями Франции, которой и сама она правила на протяжении нескольких лет в качестве регента. Она обладала тонким политическим чутьем, которое и помогло обеспечить будущее ее детей. Кроме того, она имела непосредственное отношение к Варфоломеевской ночи 1572 года — массовой резне гугенотов, учиненной католиками. По случаю свадьбы Маргариты де Валуа с протестантом и лидером гугенотов Генрихом Наваррским в Париж съехалось большое количество знатных гостей, придерживавшихся религиозных взглядов жениха, и многие из них, наравне с прочими, погибли в ночь с 23 на 24 августа, накануне Дня святого Варфоломея. О численности погибших нет точных сведений: по разным оценкам, жизни лишились от 5 до 30 тысяч человек.

От планомерно богатевшей семьи банкиров до королевской династии: Медичи проделали в истории большой путь, принеся в жертву многих людей, в том числе собственных родственников. Их биография и была, по сути, поединком на ринге: на боксерской перчатке любого из рода Медичи есть хоть капля чужой крови.

Вымышленные Будденброки уже упоминались здесь в связи с фамилией Медичи, а теперь пришло время плотнее заняться ими в связи с семьей их создателя. Для этого перенесемся на пару сотен лет вперед. Занавес! Из-за благородного бархата показывается литературная династия Маннов, одна из известнейших династий недавнего прошлого. Из нее вышел тяжеловес Томас Манн, но и без него в этой родословной материала для славных историй предостаточно. Нет сомнений, что она занимает достойное место в ряду оригинальных, гениальных, властительных и чудаковатых семейств, вышедших на поединок.

Все началось с Томаса и Генриха Маннов, каждому из которых была уготована мировая слава, хотя Генрих и находился немного в тени своего старшего брата. Томас написал много, среди его произведений «Будденброки», «Иосиф и его братья», «Доктор Фаустус», «Смерть в Венеции», «Волшебная гора», Генрих же тем временем живописал ядовитые нравы королевской знати в «Верноподданном» и разоблачал двойные стандарты обывателей из буржуазных кругов в романе «Учитель Гнус». Томас придерживался консервативных взглядов, Генрих же стоял на левых политических позициях. К союзу этих двух художников примыкала их сестра Карла, актриса, которая вела богемный образ жизни, чем заслужила немало упреков со стороны Томаса. Ее театральная карьера не была гладкой, а поступки — однозначными, и в семье нарастали одновременно тревога и недовольство. Карла Манн не успела стать вполне зрелым человеком: когда ей было всего 28 лет, она отравилась цианистым калием. Самоубийством покончила и старшая сестра Юлия. Как видно, семья Манн не была образцово-показательной: несмотря на гениальность ее членов, столкновения между ними бывали болезненными, целая пропасть разделяла родных братьев и сестер. Карла и Генрих примыкали к лагерю интеллектуалов и либералов, Юлия и Томас — к буржуазии. Женщины в этой семье зачастую плохо кончали: первая жена Генриха Манна умерла от последствий пребывания в концлагере, вторая — Нелли — покончила с собой. Катя Манн, жена Томаса Манна, исполняла роль литературного агента мужа и полностью посвятила себя семье и творчеству супруга. Однако брак, должно быть, не был таким уж счастливым: в 1977 году были опубликованы дневниковые записи писателя, из которых стало ясно, что этой литературной звезде не был чужд гомоэротизм, и его эстетика порой соскальзывала в довольно вязкую область однополой любви.