– Давай поговорим сейчас. Ты же пришла…

– Я пришла, чтобы умыться – я не знаю, где у вас еще есть чистая вода. Кстати, а если бы не пришла?

Кадма молчала. Я горько усмехнулась.

– Кадма, мне очень хочется вам сказать то же, что я говорила Олии, но, из уважения к вашим почтенным сединам, я промолчу. Скажите мне, где оборотень, и я уйду.

– Я не знаю… Скорее всего, в доме Крама…

– Ага, спасибо. Будьте здоровы.

– Евгения, постой! Мы…

Но я уже не слушала, сбегая от этого дома по крутым ступенькам, перескакивая через одну. Найду Игора – и валим с этих чудесных островов. Надеюсь, у него все в порядке.

Я шла по поселку, крутя головой по сторонам.

Дом Крама, дом Крама… Я вышла на площадь, на которой вчера весело горели костры. Костровища до сих пор не убрали, украшенные дома и высохшие цветы под ногами все еще напоминали о вчерашнем празднике. Чья-то потерянная синяя лента трепыхалась от легкого ветерка, заботливо завязанная на ветке бантом. Немного тянуло дымком и свежим кофе. Тепло, уютно, спокойно… Зла не хватает! Запах кофе, по которому я, оказывается, жутко скучала все эти дни, вызвал новый прилив раздражения.

А вот и знакомый дом… Кажется, это тут меня вчера «обрадовала» Олия и отсюда прогнала та девчонка-оборотень. Ну, точно – этот дом. Зайти, спросить, куда они оборотня моего потеряли? И пусть только попробуют не ответить!

Я толкнула незапертую калитку из плетеной лозы. Чисто выметенный дворик, дорожка из круглой серой гальки ведет к маленькому крылечку дома, а чуть левее – небольшой тенистый сад. Я сделала несколько шагов вперед, к дому, собираясь позвать хозяев, но крик замер у меня во рту. В тени деревьев на причесанной зеленой травке спали обнаженные люди.

Девушка с черными распущенными волосами и мужчина. Мне бы отвернуться хотя бы ради приличия, но я никак не могла закрыть глаза. Она – тонкая, очень ладная, белокожая, и черные волосы, как полосы шелка, наполовину скрывают ее тело. И он – высокий мужчина с варварскими мышцами. Смуглый, очень сильный, он во сне бережно прижимал девушку к себе. Взгляд невольно скользнул выше, останавливаясь на его лице.

Я покачнулась, вцепилась в плетень, чтобы не упасть.

Слишком много потрясений для одного дня.

Слишком много.

Игор, оборотень, тот, кто спас мне жизнь. Тот единственный, кому было не все равно на мою судьбу. Тот, к кому – еще немного – и я бы начала испытывать серьезные чувства. И – вот так.

Я попятилась назад, бесшумно вышла. В голове было пусто и гулко, но это шок. Пока не начался откат, нужно убраться как можно дальше отсюда.

Я шла по улочке ненавистного мною острова, едва переставляя ноги. Шаг. Еще и еще. Вот так, молодец, Женя, умница. Подальше, туда, к морю.

Я шла, и с каждым шагом на меня наваливалось осознание. Первой была обида. Она болезненно полоснула мыслью о том, что пока я тут переживала отречение, унижения, пока чуть не умерла от яда акатошевой твари, пока беседовала с Каспадой и спала на песке, рискуя своей жизнью, единственный человек, которому я доверяла в этом мире, наслаждался жизнью и вообще, видимо, отлично проводил время, кувыркаясь с красоткой своей расы. После первой обиды пришла вторая – еще более жгучая, истинно женская. А как же все эти легкие, мягкие прикосновения, от которых сладко ёкало в груди? Как же взгляды? Молчаливые обещания? Я же видела, видела, что нравлюсь ему…

А потом пришел страх. Он практически парализовал меня. Я пялилась на шуршащие волны, к которым подходила все ближе и ближе, и понимала, что меня теперь некому защитить. Кто я? Иномирянка? Бывшая подруга? Попутчица? Что он со мной будет делать? Отправит меня в глубь острова, чтобы не мозолила глаза? Уйдет со мной и со своей кошкой, и мы будем жить дружной шведской семьей? Будет делать вид, что со мной незнаком? Да и как я вообще вынесу его объяснения?

И я каким-то особо обострившимся чутьем поняла: он не уедет со мной. Не угонит корабль морских ведьм ради меня, не отправится со мной дальше. Он нашел свое место.

А я… я совершенно беззащитна теперь. Жизнь тут – не жизнь.

Я смотрела на море. А может… А может, так будет проще?

Я сорвала с себя платье – давно хотела это сделать. Вошла в воду. Теплая, нежная волна поднялась до колен.

Я пошла вперед. Через пару метров уже встала на цыпочки, чтобы касаться дна. И приготовилась. Ну же, Хен, давай, отправляй своих чудовищ! Я жду, ну!

Я стояла, зажмурившись, покачивалась от слабых волн. Вода касалась моего подбородка, иногда приподнимаясь чуть выше. Я терпеливо ждала, но ничего не происходило. Не было ядовитой туши морской твари… Может, надо еще чуть-чуть подождать?

Я провела языком по губам, ощутила вкус соли. И только тогда поняла, почему я то ухожу под воду по макушку, то снова выплываю, и вода плещется под моей грудью. Меня элементарно трясло от рыданий, от бесшумной, беззвучной истерики.

Я плакала, и слезы смешивались с морской водой. Неотличимо. Сколько можно рыдать? Я просто устала и мечтала, чтобы все поскорее закончилось. Каким угодно способом.

Только твари Акатоша не спешили лакомиться свежатинкой. Я все плакала и плакала, успевала успокоиться и разрыдаться по новой в очередном витке истерики, но все также бултыхалась одна, без ядовитых соседей.

Не знаю, сколько прошло времени, но я начала замерзать. Меня всерьез колотило, и я испугалась, что могу просто захлебнуться – умирать как-то перехотелось.

Я выплыла на берег и, трясясь всем телом, укуталась в тонкую ткань многострадального платья. Солнце ласково согревало спину, и я, всхлипывая, начала успокаиваться. Вдох – выдох, и так до тех пор, пока дыхание не стало нормальным.

Окончательно успокоившись, я оглянулась на шпиль дома дочерей Каспады, который было видно отсюда. Криво ухмыльнулась.

Снова повернулась к морю, прищурила глаза и уверенно, четко и громко сказала:

– Отдаю тебе в дар свой архей, бог Акатош.

В следующую секунду в глазах посерело от жгучей, горячей боли под кожей, я выгнулась на песке, сдерживая крик, и отключилась.

***

Древний бог, старый бог. Бог ужаса и разрушения в далеком прошлом. Бог страха, боли и смерти. Сломленный, покоренный, запертый в непроглядной глубине, где от давления разрывает все, чему случится сюда попасть. Только светящиеся нити верены – веревки богини – надоедливо и раздражающе мерцают в совершенной тьме. Бесконечный холод морских глубин для бога огня –непрекращающаяся пытка. И никакой, совершенно никакой надежды.

Сил нет. Ни крупицы, ни капельки. Если бы хоть кто-то отдал ему хоть немного огня, то он бы смог вырваться… Но короли и их дети не разбрасываются археями – каплями божественного пламени.