— А девушка магглорожденная? — поинтересовался Гарри Поттер, и увидев кивок, сообщил сидевшей рядом Гермионе. — Вот видишь, так и пытают, чтобы потом убить.

Эта фраза очень хорошо легла в общую тему слухов, а то, что была сказана Самим Поттером, добавило ей достоверности. Магглокровок, конечно, было немного, но они были не согласны на пытки и смерть. Первые курсы просто испугались до заикания, а вот более старшие были уже готовы подороже продать свою жизнь. Хогвартс тихо загудел, и вот тогда на стенах появились листовки… «Товарищи! Не сдавайтесь! Не опускайте руки! Боритесь с проклятыми фашистами!»

Многие не поняли, что написано в этих листках пергамента. Некоторые читали и перечитывали, а кто-то из любителей исторической литературы сумел спроецировать нацистскую Германию на Хогвартс.

— Это Сопротивление! Я читал! — воскликнул начитанный мальчик. — Они в ту войну боролись! Значит, и здесь они есть!

Желающих присоединиться к Сопротивлению резко прибавилось, только было непонятно, где их искать? Ситуация могла стать совсем нехорошей, когда Сьюзан с факультета барсуков написала длинное письмо тетушке, приложив и листовку. В отличие от одиннадцатилетней девочки, глава ДМП очень быстро поняла, чем дело пахнет, немедленно отреагировав.

***

После ритуала, подарившего ощущение какого-то неожиданного счастья, Гермиона дала Гарри осмотреть себя сзади. Почему-то это девочку совсем не смущало, а вот мальчику совсем не понравилось то, что он увидел. У девочек таких следов быть не должно, да и реакции ее…

— Тебя твои родители не бьют? — поинтересовался сержант.

— Ты что! — почти возмутилась Гермиона, почему-то совершенно не стесняясь. — Девочек бить нельзя!

— Поня-я-ятно, — произнес Гарри. Следы, причем, похоже, сравнительно недавние, на коже девочки не оставляли двойного толкования, но кто посмел?

Решив выяснить все на каникулах, мальчик помог своей Гермионе одеться, очень быстро одевшись самостоятельно. После этого они еще долго сидели в обнимку, наслаждаясь теплом друг друга. Что-то изменил ритуал в них самих, что-то, чему у сержанта названия не было.

Проводив девочку, он поцеловал ее на прощание, что на этот раз получилось как-то очень легко, совершенно не замечая несколько шокированных взглядов окружающих, Гарри улыбался только ей. Стоило девочке скрыться в спальне, мальчик выскользнул из гостиной, чтобы посмотреть на места диверсий. Аккуратно подобравшись к директорской башенке, мальчик кинул обертку от маленькой конфеты, в которые заворачивались поделки Уизли, рядом с горгульей, решив не убирать остатки нити. А вот у кабинета МакГонагалл он почистил, заметив на полу несколько капель крови. Возможно, это была кровь декана, что оказалось очень кстати, так как мальчик помнил откровения Виктора. Нужно было просто прижать пергамент к камням с этими каплями, это, по мнению Виктора, было достаточно, чтобы оставить магический след.

Этим же вечером Гарри решил вопрос листовок, исчезнув до того, как по коридору прошел Филч. Следующий день должен был принести много интересных новостей. Поэтому с чувством выполненного долга мальчик пошел спать. К диверсии по отношению к слизеринцам готовиться нужно было тщательнее.

А вот Гермиона переживала сегодняшний день. В груди было очень тепло и совсем не страшно. Девочка чувствовала какие-то изменения в ней самой, но принимала их, как что-то само собой разумеющееся. Ведь это же Гарри! За буквально две недели в этой страшной школе Гарри Поттер стал для нее кем-то очень важным. И это было так здорово, почти как в книжках! С этими мыслями девочка уснула.

***

Амелия Боунс прибыла в Хогвартс во главе внушительной группы следователей, авроров и даже невыразимцев. В директорском кабинете, несмотря на работающий камин, директора не оказалось, поэтому правоохранители рассосались по замку. Магические отпечатки на присланной племянницей листовке были запротоколированы, как и на тех, что обнаружили при осмотре замка. Написанные явно самопишущим пером, эти листы пергамента взывали к магглокровкам, требуя не сдаваться и бороться с «проклятыми чистокровками — убийцами и насильниками», причем именно в такой формулировке. В то, что дело может пахнуть восстанием, женщине не верилось, но если «грязнокровки» объединятся — могло быть очень нехорошо, потому что массовое побоище в Хогвартсе…

— Явились, не запылились, — донесся голос откуда-то сверху. — Шакалье!

— Здравствуйте, уважаемая Шляпа, — проговорила ошарашенная такой встречей мадам Боунс.

— Как заклинаниями пулять, так «кусок тряпки», — проворчал древний артефакт. — А как жареным запахло, так поди ж ты, «уважаемая»! Куда все катится! Один одержимый, второй — в головы лезет, третий Обливиэйтом раскидывается…

— Кто одержимый? — удивилась Амелия, таких подробностей о школе еще не знавшая.

— Квирелл, — сообщила Шляпа. — Мальчик-то наш, Риддл, в Квиринусе живет… Да… Поттера чуть василиску не скормили… — задумчиво произнес артефакт. — Магглокровок убивают почем зря, а ведь Годрик говорил!

— К-какому василиску? — пораженная глава департамента магического правопорядка села там, где стояла.

— Салазарову, — любезно объяснила Шляпа, принявшись рассуждать о том, как оскотинились маги, детей чуть ли в Азкабан сажают. А мадам Боунс пыталась собрать воедино рассыпавшиеся представления о мире.

— Дамблдор и МакГонагалл в Больничном крыле, мэм! — доложил поднявшийся сотрудник Отдела Тайн. — Один из отпечатков принадлежит ей.

— Допросить немедленно! — потребовала женщина, огорошенная новостями. — Немедленно!

— Это невозможно, — объяснил невыразимец. — Минерва МакГонагалл скончалась. Лежать в Больничном крыле ей этот факт, видимо, не мешает.

— Если это она, то известие о смерти может сорвать лавину, — прошептала мадам Боунс. — Засекретить и к нам!

— Да, мэм, — кивнул сотрудник, спускаясь по лестнице. Внезапно раздался мат и звук удара. Женщина кинулась в сторону лестницы, чтобы увидеть лежащего без движения охранника. Подумав о том, что могло начаться именно то, чего она так боялась, мадам Боунс вызвала подкрепления.

***

Статуту Секретности действительно ничего не угрожало вплоть до конца сентября. Мир на грань был поставлен полицейским, желавшем заработать. Мужчина в форме продал информацию одному из центральных изданий, которое некоторое время проверяло то, что приобрело по своим каналам. Ни сотрудники приюта, ни миссис Мун, ни учителя «забытых» детей не возражали против интервью, что порождало совсем другие вопросы: почему люди молчали? Почему никто ничего не предпринял? А нет ли в этом интереса правительства? Именно эти вопросы и были заданы со страниц отдельных центральных газет в середине октября. Люди, по долгу службы знавшие о Магическом Мире, с большим интересом прочитали утренние газеты, понимая, что даже если заставить дать опровержение — ситуации это не изменит. Это была еще, конечно, не