(последнее я тоже не поняла), отдел Экспериментальных чар. Остановившись у последней двери, мистер Джонс произнес:

– Это отдел Экспериментальных чар. Таблички над дверями зачарованы таким образом, что их могут прочесть только сотрудники соответствующего отдела. Ну и я, как глава. Все для сохранения секретности, как видите.

Я молча прикусила язык. Как хорошо, что я удержалась от вопросов по поводу прочитанного. Еще не хватало, чтобы меня объявили самой главной тайной и заперли здесь.

Мы вошли внутрь и оказались в небольшом холле, откуда перешли через арочный проем в огромный круглый пустой зал, пол которого был расчерчен множеством странных символов и пентаграмм.

– Это рабочий зал. Часть дверей ведет в кабинеты, часть – в лаборатории. Как вы понимаете, нам важно проверить ваш дар. Эта шкатулка, – меня подвели к центру зала, – проклята неснимаемым проклятием. Достаточно легким, можно даже сказать – шуточным, но снять его никто так пока и не смог.

Я посмотрела на блестящую деревянную шкатулку и на миг прикрыла глаза, настраивая зрение. Теперь мне было видно, что на крышке шкатулки лежал серый пепел. Во всяком случае, в том, что проклятие не представляет угрозы, меня не обманули. Но вот как его снимать? Доверившись интуиции, я наклонилась над шкатулкой и легко дунула на нее.

Серый пепел невесомо взмыл в воздух, становясь все прозрачней, и медленно истаял. Я еще раз осмотрела шкатулку, убедившись, что от проклятия не осталось и следов, и, глубоко вздохнув, обернулась к мистеру Джонсу.

– Вроде все. – неуверенно проговорила я. – Ну, насколько вижу. Но я не до конца уверен, что вижу все.

Мистер Джонс кивнул, и, подойдя к шкатулке, начал водить волшебной палочкой, видимо, читая какие-то диагностические заклинания невербально. Потом повернулся ко мне:

– Поздравляю, мистер Уизли. Проклятие действительно снято. Что ж, предлагаю пройти в мой кабинет, нам есть, что обсудить.

Надо сказать, мистер Пруэтт пошел со мной не зря. Игнатус внимательно читал предлагаемый договор, время от времени с чем-то не соглашаясь, и тогда они с мистером Джонсом вежливо спорили. Я в это время блаженствовала в глубоком кресле. В общем, договор обсудили и пришли к консенсусу.

Итак, Отдел Тайн берет надо мной шефство, внося в список предсказателей и снабдив самыми мощными защитными разработками. Если меня заинтересует какой-либо научный аспект среди их разработок, мне обязуются предоставить компетентного специалиста. Если у меня возникнут разумные просьбы по компетенции Отдела Тайн, мистер Джонс согласен их рассмотреть и оказать помощь. В мои обязанности входило: сохранять в секрете все, что я узнаю в Отделе Тайн и не рассказывать никому без санкции мистера Джонса; оказывать консультационные услуги и услуги по снятию проклятий по просьбам Отдела Тайн, если это не будет грозить моему здоровью. Мои услуги будут оплачены по стандартной ставке независимого консультанта. При обращении ко мне сторонних лиц с просьбами о снятии проклятий, ставить об этом в известность лично мистера Джонса. Последний пункт вызвал у меня возражения, но в конце концов, я все же согласилась с ним, уточнив, что буду просто ставить в известность, остальная информация – на мое усмотрение. Тяжело вздохнув, подписала договор, затем принесла Непреложный Обет о неразглашении без разрешения всего узнанного в Отделе Тайн.

Я уже обрадовалась, что визит пришел к своему логическому концу, но оказалось, что меня ждут в отделе прорицаний и пророчеств. Ведь числиться я буду именно у них. Мысленно помянув незлым тихим словом весь Отдел Тайн скопом и мистера Джонса персонально, направилась к прорицателям.

Тут меня тоже ждали. Забавный пожилой джентльмен представился как Джонатан Трэверс, и провел для меня небольшую экскурсию. Комната отдела Прорицаний прилегала к Залу Пророчеств, по которому мне даже разрешили пройтись, строго настрого запретив куда-либо совать свои грабельки. В процессе мне даже объяснили, что особая магия зала заставляет появляться в нем любые произнесенные пророчества. После моего вопроса мне также по-быстрому объяснили разницу между пророками и прорицателями.

Пророки говорили свои пророчества, когда в них проявлялась особая магическая сила. Пророчества эти всегда непонятны, полны аллегорий и тумана. «Можно предположить», – сказал мистер Трэверс, – «что само будущее защищает себя, искажая видимые пророком картины». В общем, если пророчество ясно и понятно с первого прочтения, то это скорее всего, не пророчество.

С прорицателями было интересней. Существовала наука – прорицание, с возможностью рассчитать вероятность любого события, найти факторы, благоприятно или негативно влияющие на эту возможность. Существовали и специальные техники, позволяющие заглянуть в вероятное будущее – именно в вероятное, рассчитываемое и прогнозируемое. Вот именно здесь была важна склонность, талант, особое умение мыслить – не важно, как это назвать – некий фактор, разрушающийся при использовании техник контроля разума. Поэтому талантливые прорицатели носили защиту от чтения мыслей и вносились в специальный список. Особое внимание уделялось детям, проявившим зачатки этого дара. Считалось, что, если с возрастом дар не угасал, ребенок вырастал с достаточно сильным даром прорицателя.

Войдя в комнату, где размещался отдел Прорицаний, мы разместились на мягких стульях за исключением мистер Трэверса – тот открыл небольшой сейф и достал из него толстый журнал со множеством страниц и открыл где-то посередине, после чего обратился ко мне:

– А сейчас, мистер Уизли, будьте добры сформулировать какое-либо предсказание.

Глава 9

– Это как? – Не поняла я с первого раза. – Понимаете, у меня немного нестандартный вариант. Я получаю знания, когда сталкиваюсь с тем, к кому оно применимо. Тот вариант будущего, в который я не вмешался.

– Ничего страшного, – Мистер Трэверс протер очки. – Давайте я попробую позадавать вам вопросы. Вот через год вы окажетесь на первом курсе. Что тогда произойдет?

– Я познакомлюсь с Гарри Поттером. – Я задумалась. А ведь хорошая, практически идеальная идея – дать пророчествами нужные намеки. – В Хэллоуин в Хогвартсе объявится тролль, сильно пострадает первокурсница. На Рождество ученики найдут зеркало Еиналеж, а к концу года узнают, что один из преподавателей одержим.

Мистер Джонс напрягся, а на его лице заиграли желваки. И в чем я не права? Все по канону. Интересно, а что конкретно из сказанного мной не понравилось главе Отдела Тайн? Перо перед мистером Трэверсом поднялось и само заскользило по страницам книги.

– А на второй год? – С некоторой осторожностью поинтересовался он.

– С помощью темного артефакта будет открыта Тайная комната и выпущено чудовище Слизерина. Пострадают много маглорожденных и одна чистокровная. – Выдала я очередную дозу